«Сноб» поговорил с героями громких увольнений последних лет о том, при каких обстоятельствах они потеряли работу.
Геннадий Дерягин, криминалист-сексолог. Уволен после публикации книги:
Непосредственным поводом увольнения послужили научные мысли, изложенные мной, мое объективное отношение к биосоциальным явлениям из области сексуальной жизни, которое посчитали «излишне толерантным». Нашистские блогеры по команде «фас» начали пиар-акцию, используя в качестве предлога перевранные и обывательски понятые фразы из моей книги «Криминальная сексология». К ним присоединились журналист Соловьев и поп Чаплин.
Ночью меня вызывал к себе в кабинет генерал Румянцев — начальник МосУМВД. В кабинете Румянцева за огромным овальным столом с похоронными лицами сидело пять генералов и несколько полковников — всего человек 11-12. Я выложил на стол несколько своих последних книг и приготовился к разговору. Но разговора не получилось. Румянцев затряс какой-то бумагой и стал кричать: «Что это такое?! Вот это что?!» Зачитал фразу: «Педофилия — явление вечное, в биологическом смысле — изначально конструктивное, так как любовь к детям, с явной сексуальной окраской или без нее, обеспечивает выживание вида, социализацию опекаемого».
Я стал разъяснять присутствующим, что слово «педофилия» использовалось здесь в лингвистическом смысле, что понятно любому специалисту, задолго до появления педоистерии в нашей стране, так как я не могу использовать ненаучное понимание этого термина, появившееся в российском обществе лишь в последние годы. Речь здесь идет о биологическом смысле, о биологических видах, т. е. о животных, о приматах и о ранних человеческих обществах. Иначе было бы написано «в социальном плане, в нашем обществе». Надо уметь, вообще-то, понимать смысл прочитанного.
На следующий день меня попросили написать заявление об уходе по собственному желанию. Жалко, загубили столь нужную учебную дисциплину — криминальную сексологию — в угоду политизированной кампании! Развели неграмотных провокаторов-педоборцев, которые только мешают работать полиции.
Как я пережил это увольнение после 30 лет напряженной, добросовестной работы? Я был в ужасной депрессии. Заработал гипертонические кризы, они до сих пор мучают меня, и иные проблемы со здоровьем, которых ранее у меня не было. Потерял интерес к работе и утратил смысл жизни. Более работать не хочется, хотя планы есть. Обширные планы, но кому это все надо?
Марат Гельман, галерист. Уволен после выставки Василия Слонова Welcome! Sochi-2014:
Раньше священными коровами были церковь, Путин и Чечня. Потом появилась Олимпиада. О ней можно было говорить только хорошо или никак. Власть очень нервно реагировала на все, с этим связанное. С помощью выставки Слонова некоторые федеральные политики решили свалить губернатора, писали кляузы, что тут над Олимпиадой издеваются. Был большой скандал, губернатор испугался и выставку закрыл. Я эту выставку открыл у себя в музее, и в результате сняли уже меня.
Истерика с Олимпиадой быстро закончилась, но с Украиной так не получится. Жертв будет больше. У власти есть так называемая философия госзаказа: если человек работает в госучреждении, он должен быть сторонником Путина, не нравится — увольняйся, не увольняешься — мы тебя уволим. Это своего рода новация, раньше такого не было. Знающие люди говорят, что это признак конца. Я не жалею о том, что выставил у себя запрещенного Слонова. Еще никому не удавалось закрыть выставки, которые я организую. В Санкт-Петербурге пытались закрыть Icons, в Новосибирске — «Родину». Но у меня такой принцип профессиональный: цензура — ***** [долой]. Здесь нет смысла считать потери: искусство без свободы не живет, как сердце — без крови. В несвободном обществе ресторан может функционировать, а искусство — нет.
Андрей Зубов, историк, профессор. Уволен после колонки про Украину:
В любом демократическом обществе, где уважают права человека и есть гражданские свободы, высказывание своего мнения в области политики является не минусом, а плюсом, даже если оно идет вразрез с позицией партии, которая управляет страной. А в некоторых странах штрафуют, если человек не участвует в выборах — например, в Бельгии. Мы тоже пытались строить демократическое общество. Это факт. Но к чему мы пришли? Мы пришли к тому, что меня выгоняют с работы за то, что мои взгляды расходятся с политикой правительства и МИДа. А почему они, собственно, должны совпадать?
В демократической системе поддерживаются разные мнения. В авторитарной системе люди могут высказывать свое мнение, но к ним власть не прислушивается, а ведет свою линию, будучи уверенной, что она правильная. А в тоталитарной системе всех заставляют говорить только то, что хочет власть, или молчать. Так было в советское время. Я с ужасом вижу, что сейчас мы возвращаемся в советское вчера. До этого мы жили в авторитарном режиме. Мы выходили на митинги, а власть делала свое дело. Сейчас уже инакомыслие считается преступлением. Если обратить внимание на формулировки, меня уволили за «аморальное действие». Неужели у нас мораль — это петь в унисон с властью?
С вводом войск в Крым в ночь на 27 февраля (история любит точные даты) мы переступили ту грань, которая отделяет авторитарное государство от тоталитарного. Тут перед ними большие перспективы — Китай, Северная Корея, думаю, мы сможем много сделать в этом направлении. Если мы все будем бояться поднять голову и соглашаться на все, тогда здесь, естественно, будет властвовать самый худший вид тирании.
Владимир Семаго, радиоведущий. Уволен после реплики в прямом эфире:
Я считаю, что присоединение всех бывших советских республик, интернациональная идея — дело хорошее. Только не надо по-воровски это делать, не надо рейдерства. Мне говорят: «А вот Соединенные Штаты…» Да. Но если в соседнем подъезде кого-то убили топором, это не значит, что нам тоже можно. Я эту позицию не особо скрывал и в эфире потихоньку протаскивал. Я сомневался в термине «соотечественники» — речь ведь о гражданах другой страны. Международная норма позволяет защищать граждан своей страны. Речь идет не о русскоязычных. И я об этом сказал на той злополучной передаче, после которой меня выгнали. Вот учились у нас студенты из Мозамбика, 50 человек. Означает ли это, что мы имеем право осуществить вторжение в Мозамбик только потому, что они говорят по-русски? Такими методами мы открываем дорогу для беззакония. При этом я говорил, что Украина и Россия — это одна страна, один народ.
16 марта я получил предложение поучаствовать в радиомарафоне, посвященном референдуму в Крыму. Первые четыре часа ведущие восторженно сообщали о том, что на улицах праздник. Когда я вышел в эфир, в паре со мной был еще один ведущий с позицией, которая не сильно отличалась от моей. В начале у нас были два эксперта — из Forbes и «Русского репортера» с примерно такими же точками зрения. Естественно, возникла тема, которая шла вразрез с тем, что было до нас. После этого меня уволили, а потом выгнали и с радио «Восток» из этого же синдиката.
Бизнеса без политики у нас в стране не существует. Если ты нелоялен к власти, у тебя нет бизнеса. Эта формула, которую знают все. В Советском Союзе бизнеса не было, и поэтому душили людей напрямую. Сегодня душат бизнес, а тот, чтобы спастись, в свою очередь начинает душить людей.
Денис Лебедев, помощник депутата. Уволен после участия в протестной акции:
В Жуковском должен был состояться митинг в поддержку Крыма. Одним из организаторов митинга была «Справедливая Россия», членом которой является депутат Чистюхин. А я хоть и его помощник, но в «Справедливую Россию» не вхожу. Чистюхин поручил мне осветить этот митинг, написать похвальную статью, фотографии сделать. О том, что люди радуются, все довольны, все счастливы, ура! Я сказал, что никуда не поеду и ничего писать не буду, потому что это мероприятие может привести к войне. Я никаким боком не хочу участвовать в истории с оккупацией Крыма. Он очень жестко со мной поговорил.
В субботу я сходил на другой митинг — «Марш мира», а в понедельник меня уволили. Точнее, мне закрыли доступ в Мособлдуму, отобрали удостоверение и сказали писать заявление по собственному желанию. Я отказался. У меня отобрали пропуск, и теперь я даже не могу забрать свою трудовую книжку.
Я участвовал в выборах по Раменскому району Московской области, набрал 20% голосов. Меня заметили и пригласили работать помощником депутата. У нас был уговор, что я не лезу в его справоросские дела, а он — в мои белоленточные. Моя работа заключалась в приеме людей, решении их проблем. Работа помощника регионального депутата мало связана с политикой, в основном это текучка.
Я не расстраиваюсь, у меня, наоборот, какое-то воодушевление, меня поддерживает большое количество людей, семь тысяч человек поделились моей записью на фейсбуке. Многие предлагают какую-то работу, и я не чувствую себя ущемленным.
Антон Волошин, преподаватель филиала КемГУ в Новокузнецке. Едва не уволен за оппозиционность:
5 декабря 2011 года я долго не мог уснуть — смотрел ролики о фальсификациях на выборах в Госдуму. Я и раньше подозревал, что это все есть, но не знал, что это все в открытую так происходит. Потом были пикеты, согласованные акции, я был членом УИК с правом решающего голоса на президентских выборах, потом мы проводили выборы в Координационный совет оппозиции. Проблемы у меня начались после того, как какой-то прокремлевский блогер упомянул меня в числе видных оппозиционеров.
Через месяц после начала выборов в Координационный совет оппозиции в интернете стали появляться публикации, порочащие мою честь и достоинство, о том, что я веду себя некорректно, позорю мундир преподавателя. На этой волне директор головного кемеровского вуза (я в филиале работаю) дал указание уволить меня любыми способами с любыми последствиями для вуза. Естественно, я сказал, что никакое заявление по собственному желанию писать не буду. Потом мне позвонил юрист, сказал, что увольнять будут в связи с совершением аморального поступка.
Никакой политической деятельности в стенах я вуза не веду и вообще считаю неправильным приседать на мозг людям, которые еще не сформировались как личности. Если бы я кого-то где-то пытался агитировать, конечно, это стало бы известно. Кстати, потом директор сказал, что никаких претензий ко мне как к работнику не имеет, т. е. он довольно противоречивые давал интервью. После того как в историю вмешались СМИ, руководство вуза поняло, что дальше это будет идти им только во вред.
