Крым перестал быть историческим, географическим или геополитическим понятием. Крым – это черта между совсем недавним прошлым и очень близким будущим. Итоги прошедшего в воскресенье референдума — не более, чем формальное тому подтверждение.
В эйфории от одержанной победы уже делаются заявления, претендующие на глобальность, перетекающие в державность: «У России теперь есть народ. Именно как народ, а не население. У России есть лидер. Не скроем, многие сомневались. И спрос с него теперь вырастет. У России – историческая инициатива. И это бесит больше Крыма. У России нет страха ни перед мировым жандармом, ни перед будущим. У России нет комплекса неполноценности. Но большое домашнее задание по внутренним делам».
Мне такой подход не близок. Я отношу себя к тем, кого называют либеральной интеллигенцией — то есть к тем, кто считает, что «не я для государства, а государство для меня», со всеми вытекающими последствиями.
При этом либеральная интеллигенция почти единым фронтом выступила против вхождения Крыма в состав РФ. Я же считаю, что Крым – территория России, а все аргументы «за» и «против» уже не актуальны. Мы получили новую реальность, которая не очень радует. Государства стало еще больше, а меня — еще меньше. Тем не менее, я в большинстве, считающем возвращение Крыма единственно возможным шагом. Но в то же время в этом большинстве являюсь меньшинством, так как понимаю, что «восстановление исторической справедливости» таит в себе массу непредсказуемых и негативных последствий. «Свой среди чужих, чужой среди своих». Проще говоря, когнитивный диссонанс. И все равно — с либеральным меньшинством не могу согласиться.
В своей правоте, базирующейся на двух догматах, либералы были непреклонны и бескомпромиссны. Догмат первый: зомбированное госпропагандой необразованное и некультурное население не понимает всех последствий и опасностей присоединения Крыма. Догмат второй: Запад нас разлюбит. Плюс вечный догмат догматов, больше похожий на заезженную пластинку: «Путин – всемирное зло».
Безусловно, наша государственная пропаганда тенденциозна, топорна, лжива. В то же время, не вижу большой разницы между российской и американской пропагандой. Печально другое: либеральная контрпропаганда оказалось на поверку ничуть не лучше. Когда я читал тексты некоторых журналистов, то просто диву давался. Как можно выдавать на-гора такое количество непроверенной, основанной на слухах, бредовой информации?
Кстати, в ходе этой внутренней информационной войны был развеян миф о том, что либеральное меньшинство не смотрит государственное телевидение. Смотрит, и еще как. Получается очень смешно.
Участница «Марша мира» пишет в соцсетях: «Испытываю огромный подъем от того, что я не одинока в своих мыслях и убеждениях. А то после нескольких дней просмотра телека у меня сложилось ощущение, что мир сошел с ума. Сейчас опять все встало на свои места». Очевидно, до следующего просмотра «телека».
Крым – лакмусовая бумажка разгула глупости и словоблудия с обеих сторон.
В блогах многие посты начинаются так: «Мне написала подруга…». И дальше от лица этой самой «подруги» автор несет несусветный бред. Договариваются уже до того, что в Москве украинцы начали скрывать свою национальность, а в Брянской области убивают татар.
Большинство тоже не отстает. Чего только стоят фантазии про «золото скифов», вывезенное Яценюком в США.
Так что еще вопрос, кто тут необразованнее и зомбированнее.
По поводу Запада. Он нас разлюбит, то есть введет экономические и политические санкции, — утверждают либералы. Наверное, печально. Только не очень понятно, для кого. Либеральные политики и журналисты, описывая последствия санкций, буквально светятся от радости. Еще чуть-чуть санкций — и «ненавистный режим» падет. «Догмат догматов» в действии.
Если реальные санкции введут, однозначно жизнь в материальном плане ухудшится. Но, к счастью, есть и другая сторона жизни.
Возвращение Крыма – тест на способность общества (или больше большей его части) идти на жертвы. Не уверен, что этот тест будет пройден успешно. Дух стяжательства и потребительства одним махом не истребишь. Я пока не очень вижу, как на смену «купи-продай» придет пассионарность. Однако то, что Запад подобие пассионарности своими действиями пробуждает, — вне всякого сомнения.
Лучше быть страной-«автозаправкой», но со своими ценностями. Именно этого не может и не хочет понять либеральная интеллигенция. «Меньше слов, больше санкций», — говорит она.
Георгий Янс
