Reports out of Syria indicate that Russian fighter-bombers have begun airstrikes on rebel positions. However, the extent of Russian commitment remains unclear. At the very least, we can expect that the troops and aircraft will forcefully protect Russian installations in the region. At the maximum, Russia may fight to preserve the Assad regime, and restore its control over parts of Syria.
Either way, Moscow will see pushback. While ISIS hasn’t focused its rhetoric on Moscow, we can expect that the presence of Russian troops in Syria will concentrate the group’s attention. Here are five weapons that ISIS can use against Russia:
Infiltrators:
In September 2012, a group of insurgents penetrated Camp Bastion in Afghanistan, and destroyed eight Marine Corps AV-8B Harriers. The attack gave the U.S. Marine Corps a huge black eye, and represented the greatest operational loss of U.S. aircraft since the Vietnam War. Ironically, if the F-35B had been close to on schedule, the attack could have cost over a billion dollars.
We can expect that the Russians will manage security at the Latakia airbase. Nevertheless, the dozens of combat aircraft at the base will prove a tempting target for ISIS infiltrators, potentially working with base personnel. Damaging or destroying Russian aircraft on the ground would provide the same kind of propaganda coup for ISIS as attacking Camp Bastion provided the Taliban.
Rockets:
ISIS has not yet demonstrated much capability for hitting targets at long range. A Sinai group affiliated with ISIS claimed to have fired a pair of rockets at Israel, but beyond short-range mortars, indirect fire weapons have not played a very large role in ISIS offensives.
Some other opposition groups in Syria have, however, seized control of medium and long range rockets, and used them in combat. Some of these rockets (many built to Syrian design) can hit the Russian positions in Latakia. Russia hasn’t yet indicated much concern about these systems, but if ISIS manages to capture (or manufacture, or transfer) similar equipment to the vicinity of Latakia, it could give parked Russian aircraft a very bad day.
SAMs:
ISIS has not yet developed much in the way of surface-to-air capability, despite the efforts of the Syrian Arab Air Force and of the Coalition carrying out attacks across Syria and Iraq. Moreover, rugged Russian aircraft can sustain damage from the light anti-aircraft weapons that ISIS has managed to acquire.
Nevertheless, ISIS has some weapons that can damage Russian helicopters, and potentially slow-moving Russian attack aircraft. If Russian air attacks prove particularly effective, ISIS may have more incentive to put into service some of the SAMs it has seized along the way. Given that the Russians will operate with better equipment and training than the Syrians, and presumably with looser rules of engagement than the Americans, ISIS may well feel a need to improve its air defenses.
Chechens:
Rumors abound as to the number of Russians serving in the ranks of the Islamic State, but government sources suggest between 1,800 and 5,000, with most hailing from Chechnya. These fighters can hurt Russia in two ways. First, they likely have greater familiarity with Russian military tactics and procedures than anyone else in Syria (even the Syrian Arab Army). If they can apply lessons learned from the Chechen Wars, they could provide a serious threat to the Russian deployment.
More seriously, these Chechens could, if they return to Russia, re-spark the devastating war that occupied Moscow’s attention for much of the past two decades. Indeed, returning fighters could spark conflict along much of Russia’s southern regions, and in the Central Asian countries that Russia regards as within its sphere of influence. Western European countries are afraid of returning fighters, but Russia has much more cause for concern.
Propaganda:
The threat of ISIS has loomed large because of its effective propaganda machine. The organizations has displayed an unusual degree of aptitude on social media, generating attention that has, consequently, generated flows of new fighters and recruits. Much of the group’s efforts have thus far concentrated on Western countries, as well as on the Assad regime.
ISIS began stepping up its anti-Russian propagandaefforts in late spring of 2015. The deployment of significant Russian forces to Syria make it all the more likely that ISIS will concentrate on these efforts in the future. The ISIS propaganda machine has the potential not only to increase the number of recruits coming from Russia and Central Asia, but also for encouraging “independent” terrorist activity within Russia itself.
Parting Thoughts:
Russia is in an extremely tenuous position in Syria. If it wins, it gets a permanent alliance with the most hated man in the Middle East, the leader of a broken country. If ISIS or the other rebels win, Russia loses its foothold in the region, not to mention suffering the humiliation of defeat. Indeed, the risks either way seem so large, and the benefits so small, that many have wondered about the quality of Russia’s strategic decision-making.
Either way, Moscow will earn ever greater enmity from Islamic radicals around the world. One of the key insights of the U.S. strategic community in the late Cold War was that, however problematic Islamic radicalism might prove to the West, it could hurt the Soviets much more. Much has changed, but this remains true; ISIS has the potential to hurt Russia in a way that it can never hurt the United States.
Robert Farley, a frequent contributor to TNI, is author of The Battleship Book. He serves as an Senior Lecturer at the Patterson School of Diplomacy and International Commerce at the University of Kentucky. His work includes military doctrine, national security, and maritime affairs. He blogs at Lawyers, Guns and Money and Information Dissemination and The Diplomat.
Image: Wikimedia Commons
Пять средств ведения войны ИГИЛ, которых Россия должна опасаться в Сирии
Сообщения из Сирии свидетельствуют о том, что российские штурмовики начали наносить авиаудары по позициям повстанцев. Но до сих пор неясно, в каких масштабах русские задействуют свои силы и средства. По меньшей мере, мы можем ожидать, что войска и авиация будут надежно защищать российские объекты в регионе. Как максимум, Россия будет бороться за сохранение режима Асада и за восстановление контроля над некоторыми районами Сирии.
Так или иначе, Москва встретит отпор. Хотя ИГИЛ пока мало что говорит о России, можно полагать, что присутствие российских войск в Сирии привлечет к ней внимание ИГИЛ. Вот пять средств ведения войны, которые ИГИЛ может задействовать против России.
Диверсионные операции
В сентябре 2012 года группа боевиков проникла на базу Кэмп-Бастион в Афганистане и уничтожила восемь самолетов корпуса морской пехоты AV-8B Harrier. Это нападение стало мощным ударом по репутации американской морской пехоты и привело к самым крупным потерям боевой авиации США со времен Вьетнамской войны. Если бы туда по графику прибыли самолеты F-35B, то это нападение обошлось США в миллиард с лишним долларов.
Можно ожидать, что русские обеспечат безопасность на авиабазе в Латакии. Тем не менее, находящиеся там десятки боевых самолетов это весьма привлекательная мишень для диверсантов из ИГИЛ, которые могут наладить контакты с персоналом базы. Повреждение или вывод из строя российских машин на земле станет для ИГИЛ такой же пропагандистской победой, как и атака талибов на Кэмп-Бастион.
Неуправляемые ракеты
ИГИЛ пока не продемонстрировал особых возможностей по поражению целей на большой дальности. Связанная с «Исламским государством» синайская группировка утверждала, что запустила пару ракет по Израилю, но если не считать минометов малой дальности, стрельба с закрытых огневых позиций не играет большой роли в наступательных действиях ИГИЛ.
Но некоторые другие оппозиционные группировки в Сирии обладают неуправляемыми ракетами средней и большой дальности, и даже применяли их в бою. Часть из этих ракет (многие из них изготовлены по сирийским чертежам) может достичь российских позиций в Латакии. Россия пока не выражает особой обеспокоенности по поводу этих систем, но если «Исламскому государству» удастся захватить (изготовить или купить) аналогичное оружие и перебросить его в район Латакии, находящиеся на земле российские самолеты могут очень сильно пострадать.
Зенитные ракеты
Пока ИГИЛ не обладает большими возможностями по борьбе с воздушными целями, хотя сирийские ВВС и силы коалиции наносят удары по всей территории Сирии и Ирака. Однако прочным российским самолетам ущерб могут нанести и легкие зенитные средства, которые удалось приобрести ИГИЛ.
Вместе с тем, у «Исламского государства» имеются некоторые виды оружия для борьбы с российскими вертолетами и низкоскоростными российскими штурмовиками. Если российские воздушные удары окажутся очень результативными, у ИГИЛ появится больше побудительных причин для применения тех зенитных управляемых ракет, которые удалось захватить его боевикам. Поскольку русские будут воевать, имея более современную боевую технику и более высокий уровень подготовки, чем у сирийцев, а правила применения оружия у них будут менее строгими, чем у американцев, у ИГИЛ вполне может появиться потребность в совершенствовании своей противовоздушной обороны.
Чеченцы
Ходят разные слухи о количестве россиян, воюющих в рядах «Исламского государства», однако правительственные источники дают цифру от 1 800 до пяти тысяч. Большая часть приехала из Чечни. Эти боевики могут нанести России двоякий ущерб. Во-первых, они наверняка лучше знакомы с российской тактикой и правилами ведения боевых действий, чем кто бы то ни было в Сирии (даже в Сирийской арабской армии). Если они смогут воспользоваться опытом, полученным в ходе двух чеченских войн, это создаст серьезную угрозу российской группировке.
Но еще серьезнее то, что вернувшись в Россию, эти чеченцы смогут возобновить опустошительную войну, которую Москва была вынуждена вести на протяжении почти двух десятилетий. Кроме того, вернувшиеся боевики могут разжечь конфликт во многих южных регионах России, а также в странах Центральной Азии, которые Москва считает входящими в свою сферу влияния. Западноевропейские страны боятся возвращения боевиков, но у России оснований для беспокойства намного больше.
Пропаганда
Угроза ИГИЛ приняла устрашающие размеры, потому что у этой группировки эффективная пропагандистская машина. Она демонстрирует поразительную смекалку в использовании социальных сетей, привлекая к себе большое внимание. Как следствие, ИГИЛ получает потоки боевиков и новобранцев. Но пока пропагандистские усилия «Исламского государства» сосредоточены главным образом на западных странах и на режиме Асада.
В конце весны 2015 года «Исламское государство» активизировало свою антироссийскую пропаганду. С развертыванием значительной войсковой группировки России в Сирии повышаются шансы на то, что эта организация будет наращивать пропагандистские усилия. Пропагандистская машина ИГИЛ может не только увеличить приток боевиков из России и Центральной Азии, но и способствовать расширению «самостоятельной» террористической активности на российской территории.
Мысли в заключение
У России в Сирии исключительно слабые позиции. Если Москва одержит победу, она получит постоянный альянс с самым ненавистным человеком на Ближнем Востоке, с лидером разрушенной страны. Если победит ИГИЛ или другие повстанцы, Россия потеряет свой плацдарм в этом регионе, не говоря уже об унижении от поражения. В действительности риски в обоих случаях настолько велики, а выгоды настолько малы, что многие засомневались в способности России принимать качественные стратегические решения.
Так или иначе, отношение исламских радикалов всего мира к России станет еще более враждебным. В конце холодной войны в стратегическом сообществе США бытовало важное мнение о том, что какие бы проблемы радикальный ислам ни создавал для Запада, Советам он может нанести гораздо больший вред. С тех пор многое изменилось, но эта концепция верна до сих пор: ИГИЛ обладает возможностью нанести России такой ущерб, какой оно никак не может нанести США
Роберт Фарли часто публикует статьи в The National Interest. Он автор книги The Battleship Book. Фарли работает старшим преподавателем в Паттерсоновской школе дипломатии и международной торговли (Patterson School of Diplomacy and International Commerce) при Университете Кентукки. Его сфера специализации включает военную доктрину, национальную безопасность и морские дела. Он также пишет в Lawyers, Guns and Money, Information Dissemination и The Diplomat.
