Саня сказал, что не жалеет ни о чем: на войне как на войне. Кроме одной истории
Я уезжал в долгожданную командировку в Киев. В очереди за ж/д билетом в Константиновке передо мной рядом с кассой стояли два человека в военной форме: взрослый крупный мужчина провожал щуплого паренька с улыбающимся лицом, который опираясь на трость, заметно прихрамывал.
Позже, на перроне, мы познакомились и разговорились. Щуплым пареньком с улыбчивым лицом по имени Саня (имя изменено) оказался боец спецподразделения одного из боевых батальонов. А провожал его заместитель комбата.
Саня получил ранение пару месяцев назад, немного подлечился в местной больнице и ехал в столичный госпиталь продолжать реабилитацию. В недавнем прошлом он был крымским морпехом, а его личная война началась еще на Майдане, где ему пришлось стать непосредственным свидетелем расстрела Небесной сотни.
Воевать ушел сразу же, как объявили мобилизацию. Сначала в добровольческий батальон, затем в украинскую регулярную армию.
Саня так подробно и с таким упоением рассказывал о старой доброй «трехлинейке» и ее преимуществах перед современным снайперским оружием, что я догадался: он — снайпер. Это было странно — уж никак не вязались в добродушном Сане улыбчивое лицо и грозная фигура боевого снайпера. Но я не ошибся.
На вопрос, сколько на его счету пораженных целей, Саня отвечал очень неохотно и завуалированно, ограничившись лишь одним словом — «много». Оказалось, что «много» — это больше 150, которым он вел счет, а потом просто сбился.
Хочу напомнить: у американского снайпера-легенды Кристофера Скотта, воевавшего в Ираке, на счету было 225 ликвидированных террориста, из которых официально подтвержденных 160. О нем даже снят в Голливуде полнометражный фильм.
Саня сказал, что не жалеет ни о чем: на войне как на войне. Кроме одной истории, которая оставила тяжелый след в душе, и за которую хотелось бы покаяться.
…Российский террорист прикрывался ребенком, прижав того крепко к груди. В прицеле своей винтовки Саня увидел глаза этого ребенка, — они выражали смертельный испуг. Но поражать цель, до которой было около шестисот метров, нужно было обязательно, и он ее поразил. Сделал это умело и хладнокровно.
Какое-то время я думал, что ребенок тоже погиб, и не знал, как реагировать и продолжать разговор. Оказалось, Саня его не задел. И тем самым спас, возможно, не только ребенка, но и другого снайпера, который мог оказаться не таким удачливым, откажись Саня выполнять приказ…
… Мы ехали с Саней в разных вагонах. Я взялся помочь ему отнести его вещи. Он дал мне свою сумку, а броник, память о погибшем товарище, нес сам. В Киеве его встречали жена с 3-летней дочкой и мама. О ранении никто из них не знал. Несмотря на трость и заметную хромоту, на фоне своей семьи Саня выглядел очень внушительно и достойно. Он надел новую форму и казался широкоплечим и солидным. Куда делся тот щуплый паренек из Констахи. Шагал тоже уверенно и твердо, а хромота только добавляла солидности и достоинства.
С войны возвращался настоящий герой-фронтовик, достойно защищавший свою Родину.
P.S. Интересно, кем возвращаются с этой войны россияне, воевавшие на стороне донбасских террористов… ?
