После Крыма и Донбасса любые военные действия России являются действиями страны-террориста, даже если она переходит от агрессии к вынужденной обороне
В ночь накануне выступления российского президента перед Федеральным собранием боевики-исламисты в Грозном захватили Дом печати. Информагентства разнесли весть о жертвах среди местной полиции, «Кавказ-Центр» выложил у себя на сайте видео: стрельба, взрывы, пламя пожарищ. К утру Национальный антитеррористический центр РФ сообщил о полном уничтожении налетчиков. Эпизод «маленькой победоносной войны» был завершен.
Однако остались вопросы. Не о личностях нападавших и не о том, кто за ними стоит (за ними стоит Амир Хамзат, правая рука покойного Доку Умарова – об этом на камеру заявил один из боевиков). В контексте сегодняшней войны в Донбассе интерес вызывает другое. Чем, собственно, отличается террорист от ополченца? И чем отличается Путин от террориста? Если не принимать в расчет масштабы содеянного, то правильный ответ: ничем.
Все три персонажа утверждают свое право на пролитие крови и захват зданий и территорий мифологическими причинами, прелесть которых, как и любого подобного «постулата», заключается в том, что их не нужно доказывать. Призрак как аргументация, таким образом, становится главным идеологическим триггером для появления в нужное время в нужном месте моджахедов, «ополченцев» и «вежливых людей» — с оружием и претензиями к прежнему порядку.
Как обосновал аннексию Крыма господин Путин? Он заявил, что над жителями полуострова нависла смертельная угроза в виде Правого сектора и бандеровцев. Предъявлять этих «нелюдей», рыщущих с кровавой пеной у рта где-нибудь в окрестностях Бахчисарая, в качестве доказательства было вещью затруднительной, хлопотной, а главное – ненужной. Поскольку в России усилиями Дмитрия Киселева и Ко в их существование уже успели поверить, а внешнему миру этот casus belli откровенно не предназначался. Акт государственного разбоя был воплощен в жизнь и не перерос в откровенный террор только потому, что растерянная Украина не оказала никакого сопротивления. Хотя главный параноик Славянска Гиркин в то время уже сидел в Крыму, дожидаясь своего звездного часа.
Как обосновал аннексию Крыма господин Путин? Он заявил, что над жителями полуострова нависла смертельная угроза в виде Правого сектора и бандеровцев
В апреле он его дождался. Чем примечательны заявления этого путинского «ополченца», а позднее «командующего вооруженными силами ДНР»? Тем, что он тоже боролся против «украинских неонацистских группировок». В том числе, например, против батальона «Донбасс». Который, собственно, и не возник бы, не заявись в донецкие степи этот поклонник исторических реставраций. И опять-таки, для развязывания бойни (а Гиркин недавно признался, что войну на востоке Украины спровоцировал именно он) не требовалось никаких фактов, подтверждающих наличие в Славянске или в Донецке неонацистов, готовых резать головы мирному населению.
Минувшая ночь в Грозном если и была сюрпризом, то не с точки зрения аргументации вторжения. Она, возможно, чуть более экзотическая, с ориентальными особенностями, однако в целом отмечена все той же «страстью» — не заморачиваться с доказательствами. Боевик на видео говорит, что данный акт «возмездие за то, что муртады (то есть вероотступники) посмели притеснять мусульманских женщин, наших сестер». Кто кого и как притеснял понять невозможно, поскольку в посланиях ваххабитов Путину, которые ранее были обнародованы, «освободить Ичкерию» обещали в отместку за другое: за действия Кремля в Грузии. Но тут впору уже воскликнуть: да какая, черт возьми, разница!
Близнецовая схожесть террора как действия, исходящего из мифологемы козла отпущения, заставляет по-иному посмотреть на то, что произошло сегодня в Грозном. В сущности, это не было борьбой государства с какими-то там ассасинами. Это было уничтожение одним Большим Террористом террористов меньшего калибра. Потому что после Крыма и Донбасса любые военные действия России являются действиями страны-террориста. Даже когда эта самая страна переходит от агрессии к вынужденной обороне. В конце концов, если Исламское государство Ирака и Леванта (ИГИЛ), осуществляющее сегодня военную экспансию на Ближнем Востоке, обстоятельства заставят перейти от наступления к отступлению, оно ведь от этого не перестанет быть террористической организацией, верно?
У Путина, чья мотивация развязанной войны ничем, по сути, не отличается от обоснований любых прочих террористов, есть единственная возможность избавиться от позорного клейма: предоставить доказательства. Угроз Крыму. Угроз Донбассу. Найти их. А не сочинить их, как историю о распятом в Славянске мальчике. Однако вероятность того, что подобный шаг будет сделан, приближается к степени возможности обнаружить на поверхности Земли какое-нибудь сказочное животное из бестиария Борхеса. Фантазмы плохо уживаются с реальностью.
Есть, впрочем, и еще один путь — признать, что люди, нарушившие минувшей ночью покой в Грозном (который сами они называют Джохаром), пришли просто для того, чтобы восстановить справедливость и дать отпор неверным. Они ополченцы. Их жизни и укладу угрожают. Сами же они хотят мира. И с ними нужно садиться за стол переговоров (а не «мочить в сортирах»). То есть нести весь тот бред, который Москва позволяет себе в отношении Киева. Этого не будет? Ну да, разумеется. Но в таком случае Россия, по крайней мере, должна помнить: действуя как маньяк-убийца, она сама порождает маньяков-убийц. И не факт, что завтра они – например, то же самое ИГИЛ — окажутся слабее ее.
