Когда у меня звонит телефон, и в трубке раздается дребезжащий тараторящий голос одного из самых трезвых умов современности и одного из самых мужественных и бескорыстных людей, которых я знаю — Павел Шехтман и Паша начинает мне рассказывать, как пытаются снести очередной дом, а он же — памятник, в нем еще Есенин с Пушкиным, и граф Волконский тоже, и вообще достояние и культурное наследие, мне хочется его прервать и сказать:
— Паша, блин, ну какой на хрен дом? Ну какой на хрен Волконский? Тут вся страна в дребеня летит, а ты про какой-то там дом…
Но я, конечно же, этого не делаю.
Потому что это мужество частного сопротивления — одна из самых главных вещей, которые я могу себе представить в жизни.
Вдвоем-втроем против всех, против целого государства, против непонимающего их общества, за вещи, которые этому обществу, собственно, и на фиг не нужны, но которые, на самом-то деле, и есть наша сакральность — вот эти вот двух -трех этажные домики это же и есть наша сакральность, наша история, наши корни и наше прошлое — которое хотят уничтожить как раз именно те, кто об истории и сакральности и орет больше всего, и уничтожить просто тупо ради бабла…
А Паша им противостоит. И еще несколько человек противостоят.
И противостоят по-настоящему. С бросанием под бульдозеры, с приковыванием себя к демонтируемым куполам наручниками, с титушками по ночам и сломанными челюстями.
Я бы так не смог.
Собственно, я так и не могу.
А они — могут.
И — делают.
И — побеждают.
Это и вправду важно.
