Это дело не имеет правового решения – только политическое. И наше дело чести состоит в том, чтобы украинские политические узники вышли из российских тюрем
У нас не было особых иллюзий и фантазий относительно жестокости авторитарной машины под названием «российское правосудие». Дело Сенцова — Кольченко изначально было полностью сфабрикованным. Причиной послужили исключительно политические мотивы. Сегодня судья объявил свой окончательный приговор – 20 и 10 лет строго режима соответственно.
Мне тяжело представить, как это — невиновному человеку слушать приговор о том, что ему предстоит отсидеть подобный строк. Не нужно быть юристом, не нужно смотреть материалы дела и слушать свидетелей, чтобы понять, насколько это дело сфальсифицировано. Единственное, в чем действительно обвиняются украинский режиссёр Олег Сенцов и активист экологического движения Саша Кольченко, так это в том, что они мирным и ненасильственным способом пытались остановить российскую оккупацию Крымского полуострова. Они не хотели с этим мириться – вот и вся их вина.
За чувство достоинства, которое часто воспевается в книгах, стихах и фильмах, сегодня судят и выносят приговоры гражданам Украины. Это дело показывает, насколько Российская Федерация боится свободного голоса, и как она старается его задушить; оно показывает, насколько Россия немощна в этих попытках.
Сегодня про Сенцова и Кольченко говорят все. Прошли акции в Швеции, Франции, Германии, Польше и, конечно же, в Киеве под посольством РФ. Мы хотели показать, что наша солидарность сильнее их тюрем.
Все империи рано или поздно терпят фиаско, и наше задание — ускорить это событие
Что представляет собой так называемый террористический акт, в котором обвиняют Сенцова и Кольченко? По факту, это поджог окна и двери «Русской общины» (ранее офис Партии регионов), в котором, по нашим сведениям, удерживали и пытали задержанных проукраинских активистов. Поджог окна и двери – это явно не теракт. Кроме того, нужно еще доказать, что это сделали именно они. А в целом в российской судебной практике подобные действия квалифицируются максимум, как хулиганство и нанесение ущерба собственности.
Нас же пытаются убедить, что это был теракт, потому что подобными действиями якобы вооруженная банда Сенцова пыталась остановить присоединение Крыма к РФ. То есть, поджогом окна они якобы должны были остановить всех «зеленых человечков». Более сюрреалистичное обвинение тяжело себе представить.
Еще хотелось бы подчеркнуть, что Саша Кольченко является активистом-экологом, который в своих политических убеждениях принадлежит к левому крылу – он анархист. При этом его обвиняют в том, что он член Правого сектора. Это также парадоксально. Думаю, ему не очень-то приятно постоянно об этом слышать в зале заседаний суда.
Третья важная деталь дела – это то, что ни один свидетель не мог сказать чего-то конкретного относительно причастности Сенцова и Кольченко к инкриминированным им преступлениям. Они ничего не видели и не слышали – это видно по материалам дела. Особенно стало понятно, насколько это дело развалилось, когда свидетель обвинения Геннадий Афанасьев в суде заявил шокирующее признание, что все свидетельства он давал под страшными пытками и угрозами, поэтому ему и пришлось оклеветать Сенцова.
Он бросил вызов системе, несмотря на все угрозы. Это была жирная точка и приговор всему этому правосудию. Российское правосудие не смогло совладать с подобным вызовом, и свидетеля быстро убрали с поля зрения — Афанасьева после его признания еще долго искали.
После этого в фильмах обычно наступает happy end, но жизнь сложнее, чем какие-либо схемы и алгоритмы. Наше дело чести состоит в том, чтобы украинские политические узники вышли из российских тюрем.
Это дело не имеет правового решения – только политическое. Поэтому мы должны продолжать давить на российскую власть, и заставить отпустить политических узников.
Под конец, хочется отметить, что в действительности Крым сопротивлялся оккупации. Мы фиксировали, как разгонялись проукраинские акции в преддверии захвата полуострова. Пропали 20 активистов. Как минимум, девять из них повергались пыткам, шестеро пропали и еще трое найдены мертвыми. Это новый виток репрессий для того, чтобы заставить людей смириться с оккупацией.
Но история показывает, что все империи рано или поздно терпят фиаско, и наше задание состоит в том, чтобы ускорить это событие.
