Скандал с отказом Румынии и Украины предоставить самолету вице-премьера российского правительства Дмитрия Рагозина воздушный коридор, набирает обороты. Вначале, напомним, По этому поводу вице-премьер в своем Twitter написал следующее (цитата):
«Румыния по требованию США закрыла моему борту воздушное пространство. Украина снова не пропускает. В следующий раз полечу на ТУ-160».
При этом, намеком на полет на бомбардировщике Ту-160 дело не ограничилось. Спустя несколько часов Рагозин в своем Twitter разместил не менее выразительную угрозу в адрес Румынии (цитата):
«Да, господа румыны, мы вам скоро все объясним, кто вы такие и что мы о вас думаем».
Однако угрозами дело не ограничилось. Как сообщает НТВ, молдавской полицией из самолета российского вице-премьера были изъяты «подписные листы», содержащие свыше 30 тысяч подписей жителей Приднестровья, ратующих за… вхождение в состав России!
По сообщению источника, наличие данных подписных листов подтвердил и депутат Госдумы, сопровождавший вице-премьера (цитата):
«В аэропорту Кишинёва полиция Молдавии изъяла в самолете более 30 тыс. подписей жителей Приднестровья. Собирались эти подписи по всей стране под призывом обратить внимание на желание жителей быть в составе России. Предназначались подписи руководству России».
Далее депутат добавил, что посол России в Молдавии уже в курсе изъятия. Как считает сам Журавлёв, по данному инциденту необходимо выразить протест и потребовать возврата подписанных листов. Как сообщает источник со ссылкой на «Интерфакс», по мнению Журавлева, изъятые подписные листы запрещенным грузом не являются.
По этому поводу Алексей Журавлёв выражает недоумение (цитата):
«Почему его надо было изымать, подниматься для этого на борт самолета, тем более если Молдавия считает себя демократической страной».
Российская сторона настолько уверена, что действовала в рамках закона, что Дмитрий Рагозин даже разместил фото подписных листов в своем Twitter (см фото). Но вся пикантость ситуации в другом. как отметил Андрей Мальгин в своем блоге, даже если отвлечься от угроз, совершенно недопустимых для лица уровня Дмитрия Рагозина, собирая подобные подписи вице-премьер российскиго правительства совершает уголовное преступление — причем, по российским законам (цитата):
«По российскому закону, между прочим, за такие дела полагается теперь (со вчерашнего дня) до трех лет тюрьмы. Даже не касаясь обещания Рогозина прислать бомбардировщики. Кстати, США, Канада и страны ЕС внесли этого товарища в списки невъездных. Молдавии тоже следовало бы внимательнее присматриваться к российским официальным лицам, приезжающим к ним».
Таким образом, делает вывод Мальгин, становится понятная истинная цель визита Рагозина в Преднестровье (цитата):
«Будировали вопрос о вхождении в состав России»
От редакции «Новости России»
Мы ничего не имеем против вновь принимаемых российских законов. Однако, принятие какого-то закона, содержащего запрет на некие действия, априори предполагается, что данные действия государство безусловно осуждает. Но, как еще 30 декабря 2013 года сообщал «Интерфакс», Владимир Путин подписал закон, согласно которому в Уголовный кодекс РФ вносится статья, предусматривающая уголовную ответственность за публичные призывы к сепаратизму (цитата):
«Публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации, — наказываются штрафом в размере до 300 тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до двух лет, либо обязательными работами на срок до 300 часов, либо лишением свободы на срок до трех лет».
Также в документе указывается, что те же деяния, совершенные с использованием средств массовой информации, в том числе с помощью сети «Интернет», наказываются обязательными работами на срок до 480 часов либо лишением свободы на срок до пяти лет.
Закон вступает в силу с 9 мая 2014 года.
Таким образом, получается, что, запрещая сепаратизм внутри России, российские чиновники заручившись поддержкой Кремля, поощряют и поддерживают сепаратизм в других странах.
Такие двойные стандарты вызывают, по меньшей мере, недоумение.
