В московских больницах начались масштабные сокращения врачей и отделений.
Главврачи больниц уже неофициально объявляют персоналу о сокращении некоторых отделений. Речь идет, например, о терапии и неврологии, рассказывает сотрудник одной из крупнейших многопрофильных больниц Москвы. «Пульмонологию вообще убирают. Оставляют специальности, на которых можно заработать. Кардиологию, например, уже расширили, создали дополнительно сосудисто-хирургическое отделение, а остальное — старики, невыгодно», — объясняет он.
Сокращения идут в тех больницах, которые находятся в ведении московского департамента здравоохранения. «Невыгодным» пациентам теперь предлагается получать помощь в поликлиниках.
Проведение «оптимизации» подтвердил заместитель главврача по медицинской части ГКБ №71 Константин Зверев. Зверев объяснил это тем, что деньги на все расходы — на зарплаты, коммунальные услуги, закупку лекарств, расходных материалов, оборудования — больница получает по тарифам ОМС, а не по распределительному принципу, как было раньше.
Как признался оргсекретарь Межрегионального профсоюза работников здравоохранения Андрей Коновалов, другой причиной сокращений стала необходимость выполнить майские указы Путина по повышению зарплат в сфере здравоохранения.
На следующий год планируется сократить бюджетное финансирование здравоохранения до 155 млрд руб. со 169 млрд в 2014 году.Сокращение бюджетных расходов на здравоохранение в 2013 и 2014 годах составило 10% в неизменных ценах, в Москве — 18%, подсчитали на этой неделе эксперты НИУ ВШЭ. Москва так энергично сокращает расходы на здравоохранение, что в 2014 году в неизменных ценах они были ниже расходов 2011 года на 4%.
Была сегодня в районной поликлинике.
В регистратуре — огромная очередь. Это оттого, что теперь всё компьютеризировано, потому надо отстоять эту очередь, получить бумажку с QR-кодом (регистратор вводит данные на каждого посетителя минут по десять), потом приложить ее к терминалу, чтоб получить талон на прием к врачу, но тот не считывает, регистраторша подходит к терминалу, смотрит, идет исправлять, очередь напоминает когдатошнюю в Макдональдс по соседству. Я успела, заняв очередь, посидеть в ожидании врача на третьем этаже, вернуться проверить, не прошла ли она, снова взбежать по лестнице, хирург любезно принял меня без талона и карты, поскольку я сказала, что мне срочно и безотлагательно.
А потому мне срочно, что в поликлинике сократили половину персонала, и теперь врач, который вот-вот уйдет в 14 ч., появится только в четверг. Раньше хирургов было два: один утром — другой вечером. Теперь один, три раза в неделю, из них один — на вызовах. Гинекологов сократили подчистую — ни одного. Остальных — по одному на полдня. Видимо, новая медицинская политика.
После приема я влилась в свою очередь и слушала ворчанье пациентов. «Всё разваливается, не только тут, везде», — кипятится дяденька. «Как в советское время», — бурчит тетенька. «Да что вы говорите, тут вот и ремонт сделан, а тогда ремонтов не было. Просто сейчас решили поменьше лечить. Скажите спасибо, что живы», — успокаивает старушка.
Я стою за талоном «задним числом» — врачу надо для отчета. Очередь почти иссякает. Выясняется, что компьютер больше талонов не выдает, в 14 ч. доктора уходят. Регистраторша быстро находит мою карту и пишет от руки бумажку: «Талоны закончились» — тоже быстро. Я несу всё хирургу — такая бумажка тоже годится, он смотрит на часы, уже третий час, а ему, бедному, еще вписывать в мою карту историю, как я сходила в бассейн, подхватила инфекцию, и он прописал мне водочные компрессы. Сижу вот с компрессом на пузе и думаю, что в этот бассейн я хожу уже второй год, а инфекция в нем оказалась впервые.
После врача зашла в супермаркет, обнаружила исчезновение палитры молочной продукции, купила даноновский йогурт (мой обычный завтрак) с особым чувством — знаю, что в октябре их уже не будет.
А вчера заходила в соседний с домом минимаркет, там ходил дядька и громко, на весь магазин, разговаривал: «Теснота тут! Теснота — наследие жидовско-большевистской власти, и этот особенно, гад лысый, который Крым наш отдал фашистам — никогда не прощу!». Теснота тут же исчезла: я, как и еще трое покупателей, отошли, затаились за стеллажами, и дядька замолк на полуслове.
