«Израильские официальные лица считают, что Иран преуспевает в своих претензиях на господство на Ближнем Востоке, и принимают активные меры, чтобы не допустить возможной перегруппировки сил в регионе. В центре военной и дипломатической кампании Израиля находится Сирия», — пишет Foreign Policy.
«Израильские самолеты десятки раз наносили удары по объектам и конвоям «Хизбаллы» и сирийского режима в ходе гражданской войны в Сирии с целью предотвратить передачу Ираном боевых комплексов «Хизбалле». На фоне очевидно растущего масштаба этой воздушной кампании 7 сентября израильские самолеты поразили сирийские военные объекты возле города Масьяф, на которых производилось химическое оружие и хранились ракеты класса «земля — земля», — сообщает автор статьи Джонатан Спайер.
«Этот удар был нанесен после раунда переговоров, в ходе которых израильские чиновники пришли к выводу, что их опасения относительно развития ситуации в Сирии не учитываются достаточно серьезно ни в США, ни в России. Высокопоставленная делегация под руководством главы «Моссада» Йоси Коэна посетила Вашингтон в конце августа, по сообщениям, чтобы выразить недовольство Израиля складывающейся американо-российской договоренностью по Сирии. Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху посетил российского президента Владимира Путина в Сочи, чтобы сообщить о той же обеспокоенности», — говорится в статье.
«В обоих случаях израильтяне не были удовлетворены ответом. Предметом их первостепенного беспокойства в Сирии является свобода действий, которую все крупные игроки, кажется, готовы предоставить Ирану и различным проводникам его политики в стране. Пока никто другой не решает эту проблему удовлетворительным образом, Израиль решительно настроен справляться с ней самостоятельно», — отмечает Спайер.
«С учетом вероятности, что проиранские силы достигнут города Букамаля на сирийско-иракской границе, возможно создание иранского «наземного коридора», который непрерывно протянется от непосредственной территории Ирана до местности в нескольких километрах от контролируемых Израилем Голанских высот», — говорится в статье.
Израиль до сих пор пресекал эти амбиции двумя способами. Во-первых, он устраивал атаки с целью сорвать попытки создания военизированной инфраструктуры в этом районе, а во-вторых, наладил прагматичные рабочие отношения с местными повстанческими группировками, которые в настоящий момент по-прежнему контролируют большую часть границы. Речь идет, например, о группировке «Фурсан аль-Джулан», говорится в статье.
«С точки зрения Израиля, мы вернулись к ситуации, существовавшей на Ближнем Востоке до 2010 года, когда Израиль и ориентированные на Запад суннитские государства понимали, что они находятся в прямом конфликте с иранцами и их союзниками. Но в 2017 году существует новый усложняющий фактор — физическое присутствие в Леванте России, находящейся в союзе или, по крайней мере, сотрудничающей с врагами Израиля», — поясняет автор.
Администрация президента США Дональда Трампа, которая по-прежнему сосредоточена исключительно на войне против «Исламского государства», практически ничего не сделала для того, чтобы уменьшить обеспокоенность Израиля. Создается впечатление, что администрация недостаточно заинтересована в том, чтобы фактически принять меры, необходимые для прекращения иранского наступления — как военного, так и политического — в Сирии, Ираке и Ливане, говорится в статье.
Что остается делать Израилю в этой ситуации?
«Во-первых, дипломатические методы воздействия на международных вершителей судеб Сирии для Израиля остаются открытыми, — пишет Спайер. — Что касается Вашингтона, задача Израиля — способствовать более последовательной американской стратегии противодействия продвижению иранцев в Леванте. Что же касается Москвы, цель состоит в том, чтобы договориться о достаточной свободе действий с Путиным, не испытывающим ни идеологической вражды к Израилю, ни особой симпатии к Тегерану, чтобы Израиль мог принять меры, которые он сочтет необходимыми, дабы остановить или сдержать иранцев и их марионеток».
Во-вторых, Израиль будет и впредь полагаться на свои вооруженные силы, не имеющие себе равных в регионе. Удар в Масьяфе не был первым в битве между Израилем и марионеткой Ирана в Леванте — и вряд ли он будет последним, заключает автор.
