Андрей Илларионов: Как и 70 лет назад
Геннадий Побережный, политолог из Ратгерского университета, обратился ко мне с предложением разместить на страницах этого блога его рецензию на книгу «Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования, 1941-1944» историка А.Гогуна (комментарий которого о бандеровцах – реальных и книжных – уже появлялся здесь). Предложенный жанр не совсем принят в этом ЖЖ, однако затрагиваемая тема представляется актуальной. Поэтому я счел возможным предоставить эти страницы для напоминания об опыте действий кремлевских спецподразделений на территории Украины во время второй мировой войны.
Спецназ Кремля в Украине. Как и 70 лет назад.
Преступная практика путинских спецназовцев в Украине взята ими у их предшественников времен Второй мировой войны. Подобный вывод можно сделать, прочитав книгу Александра Гогуна «Сталинские коммандос», доступную, например, здесь или здесь. Монография написана как раз на примере Украины, на территории которой и сейчас орудуют силы специального назначения, в том числе из украинских граждан.
Ангелизация спецподразделений.
Боевики, диверсанты, террористы опираются на широчайшую сеть агентуры российских спецслужб. Оценки их действий как «инициативы с мест» иногда встречаются и в западных масс-медиа, но прямая российская госпропаганда в этом смысле наиболее цинична. Не будем говорить о совсем одиозных рупорах, но даже «Газета.ру» пишет о «пророссийских повстанцах в Донбассе», а «Ньюсру.ком» заявляет об «ополченцах». Этот агитационный ход взят прямиком из 1940-х годов. С легкой руки «вождя народов» фактически штатные спецподразделения получили название отрядов партизанского движения, а агентурные сети именовались подпольем. Операции диверсантов и террористов, либо оставленных вблизи от их мест предвоенного проживания при отступлении, либо (реже) засланных в немецкий тыл, отличались такой же беспощадностью, что и сейчас.
Демонизация противника.
Как и сейчас, в 1940-х военные операции сопровождало невероятно лживое пропагандистское обеспечение, демонизация противника – как нацистов, так и сражавшихся против них украинских националистов. Например, Степана Бандеру агитаторы Ровенского партизанского соединения презентовали в обращении к населению Волыни как «верного холопа немецких фашистов». Особенно подчеркивалось зверство «хозяев» лидера ОУН(б), на тот момент заключенного в концлагере Заксенхаузен: «Нет предела жестокости двуногих гитлеровских скотов».
Методы действий спецподразделений.
Умышленное провоцирование жертв среди мирного населения, когда гражданские лица целенаправленно подставляются под удар противника.
Приведенные в книге документы показывают, что такая практика применялась руководителями партизанских отрядов, а также одобрялась или прямо рекомендовалась начальниками Центрального и Украинского штабов партизанского движения. Сейчас же громогласно приказано использовать «людей, за которыми мы будем стоять» в качестве живого щита.
Репрессии против мирных жителей.
Сведения о запытанных и утопленных в Славянске сторонниках украинской соборности меркнут перед приведенными в монографии фактами из 1940-х годов. По словам начальника Каменец-Подольского штаба партизанского движения Степана Олексенко, «партизаны часто к селам Западной Украины подходили шаблонно: «А, националисты, бульбаки, бандеровцы – бей, кроши!»… Были случаи, когда партизаны сжигали села… Конечно, такие действия отталкивали народ от нас и приближали к националистам, к “своим хлопцам”».
Использование людей «втемную».
Завербованного спецслужбами могли взорвать или выбросить с самолета с нераскрытым парашютом, чтобы противник, найдя на трупе подметные письма, больше верил в содержание фальшивок. Поэтому небезынтересна одна из версий одесской трагедии, по которой часть путинских демонстрантов их кукловоды заманили в городской Дом профсоюзов, чтобы там отравить газом или способствовать их умерщвлению другими способами для того, чтобы «повесить» это на сторонников украинской государственности.
Использование бактериологического оружия и ядов.
Сталинская агентура не гнушалась применять и «грязное» оружие, в частности, бактериологическое (сыпной тиф), а также яды. Как тут не вспомнить диоксин, использованный при отравлении кандидата в президенты Украины Виктора Ющенко в 2004 году.
Сведения о разгуле бандитизма и грабежах, ставших в «Донецкой народной республике» повседневностью, заставляют вспомнить об аналогичных проявлениях партизанской разнузданности.
Тактика выжженной земли – безоглядное уничтожение хозяйственных объектов, в том числе уничтожение киевского Крещатика в сентябре 1941 г. или повреждение водопровода в Харькове в декабре 1941 г. сталинскими диверсантами, напоминает о запланированном подрыве Карловского водохранилища в Донбассе, вдохновение на который, видимо, было почерпнуто примером взрыва плотины ДнепроГЭСа в августе 1941 года.
Особенности отношений между спецназовцами и добровольцами.
Отношения внутри спецназа и примкнувших к нему лиц были далеки от боевого братства. Об этом свидетельствует, в частности, история одесских каннибалов. В катакомбах в 1942 году кадровый сотрудник НКВД Александр Солдатенко, обладавший обширным ГУЛАГовско-голодоморным прошлым, вместе со своими подчиненными пожирал людей.
Книга Гогуна ценна тем, что она не оставляет камня на камне от попыток оправдания совершенных преступлений тем, что «это же была война». Нет, это был воюющий сталинизм, методы которого во многом повторяет нынешний хозяин Кремля. Приведу выдержку из отчета сотрудника ГРУ Петра Вершигоры, весной 1944 г. писавшего в Украинский штаб партизанского движения о том, что огромные территории Полесья и Волыни свободны от немцев и поделены между украинскими националистами и красными партизанами: «Экономическое состояние районов, контролируемых УПА, более благоприятное, чем в советских районах, население живет богаче и менее ограблено».
Нынешняя ситуация несколько отличается от времени второй мировой войны – в 1944-м сталинские коммандос воевали в основном с германским нацизмом, в то время как украинские националисты были их второстепенной целью. Сейчас же целью путинских спецназа и агентуры является Украина, они пытаются дестабилизировать страну, продолжить ее послекрымское расчленение, уничтожить пока еще очень слабую украинскую демократию.
Комментируя путинский закон «О противодействии попыткам посягательств на историческую память», где предписано карать и «за распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны», Борис Соколов справедливо заметил, что «»заведомо ложные сведения» – это формулировка сугубо советская, заставляющая вспомнить о «распространении заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй». А потому, исходя из опыта, «можно предвидеть, что никто не будет пытаться доказать ложность обнародованных историком сведений», а будет просто грозить уголовной или административной ответственностью «за любые утверждения, выставляющие не в лучшем свете сталинскую политику и Красную армию».
То есть, отмечает Соколов, уже невозможно «будет писать что-либо положительное о тех партизанах, которые боролись с Красной армией на национальных окраинах», в частности, о настоящих бандеровцах, а не мифических «бендеровцах». Уже начались гонения на неугодных авторов и их работы, не укладывающиеся в канон сталинской картины войны. Так практически изъято из продажи второе издание (первое давно стало раритетом) книги все того же Гогуна «Между Гитлером и Сталиным. Украинские повстанцы».
Тем не менее полагаю, что нам не придется слишком долго ждать, чтобы увидеть пока еще секретные директивы путинских коммандос, списанные с образцов 70-летней давности.
