Законность спецконфискации – один из самых классических признаков того, или доказательство того, что возможности старой власти влиять на общественное мнение практически не ограничены.
Закон о спецконфискации имущества у коррупционеров режима Януковича вызывает в обществе большие споры. В чем сильные и слабые стороны этого закона?
Законность спецконфискации для меня – один из самых классических признаков того, или доказательство того, что возможности старой власти влиять на общественное мнение практически не ограничены.
Полтора года мы говорим о том, что деньги, которые украла та власть, нужно каким-то образом возвращать. Все население готово ради этого на очень многое. Но, когда появляется возможность их реально вернуть, причем, единственная возможность, вдруг начинаются разговоры о том, что мы не сможем это сделать, потому что нам этого не позволит сделать европейский суд по правам человека, да еще и оштрафует Украину.
По поводу Европы я выскажу следующие соображения. Первое, если это все так, тогда почему Портнов целую неделю бился в такой истерике? Он должен был радоваться, мы же ему даем возможность нажиться на Украине?
И второе обстоятельство. Если поговорить с любым юристом, который когда-нибудь имел хоть какие-то дела с «заграницей» по поводу финансов, по поводу отмывания средств и т.д. – любой юрист скажет, что сегодня решить вопрос конфискованных денег без доказательства законности их происхождения за рубежом нельзя.
Если завтра любой «портнов», любой «арбузов» и т.д. пойдет и попытается вернуть якобы незаконно отобранные у него деньги, то первый вопрос, который ему зададут в любом суде за границей: «Откуда эти деньги взялись?»
Сегодня, в эпоху борьбы с отмыванием средств, нажитых преступным путем, вся практика, всех институций, в том числе и европейских, основана на необходимости доказательств, что это средства законные. Особенно после известного теракта 9/11, борьба с незаконными средствами и с их отмыванием – это общемировая проблема. И если все знают, что эти деньги ворованные, то как они их вернут?
Поэтому, ни Клименко, ни Арбузов, ни их фирмы из Белиза, обращаться никуда не будут, их попросту никто не будет слушать. Они не смогут продемонстрировать легальность заработка этих денег и уплаты с них налогов.
Давайте посмотрим на ситуацию, с другой стороны. Например, если мы не провели спецконфискацию. Тогда у нас остается возможность конфисковать эти средства только в том случае, если по этим людям будет обвинительный приговор. Но его не будет по этим делам. Почему?
Не всегда возможно конкретно этих людей связать с этими деньгами, потому что деньги зарегистрированы на глубокие офшоры. И официальной информации об этих деньгах Украина получить не может.
Кроме того, большая часть доказательств уничтожена, например, сожжена первичная бухгалтерская документация или выведены из строя компьютеры. У этих ребят было достаточно времени и возможностей, как в конце Майдана, так и в первые месяцы после него, когда был полный бардак, чтобы все уничтожить.
Таким образом, что мы имеем? Деньги арестованы. Пройдет еще полгода, год. Появятся ребята из-за границы в красивых пиджаках, которые подадут в суд и скажут: «Минуточку, все разумные сроки следствия закончились, никаких следственных действий вы не производите, согласно вашему КПК, вы должны были за год закрыть обвинения против моего клиента. И само расследование тоже уже положено закрывать».
Другими словами, что произойдет? Если дело закроют, то тут уже ничего доказывать не нужно. Потому что речь не идет о деньгах, речь идет о том, чтобы закрыть уголовное дело, которое идет с выходом за разумные рамки и за рамки КПК. И если дело закроют, то арест снимется автоматически. И деньги не пойдут государству.
А сейчас люди, которые пытаются воевать с законопроектом о спецконфискации, они странным образом продвигают другой закон – «Об агентстве по управлению арестованными и конфискованными активами». И вот это уже чисто коррупционная кормушка, которая, по замыслу, должна быть организована при Минюсте, и которая будет за 25% от основной суммы этими активами управлять. А это сотни миллионов долларов в год
О какой сумме может идти речь сейчас и в будущем?
В Украине уже сейчас арестовано порядка 1 млрд. 800 млн. долларов плюс килограммы золота, плюс их дома и т.д. Плюс к этому 1 млрд. 200 млн. долларов арестовано за границей. Если этот Закон вступит в силу, у нас появляются законные основания для начала совместной работы с заграничными инстанциями по претензиям на эти деньги. Это то, что сейчас на виду. На самом деле средств гораздо больше, просто их никто толком не искал.
Имеется ли успешный мировой опыт применения подобных законов?
Именно такой и имеется. Недавно швейцарцы конфисковали средства неких заграничных коррупционеров с формулировкой «из-за коллапса судебной системы в стране происхождения». То есть, не доверяя судебной системе той страны (Украина под эти критерии подходит), они эти средства конфисковали, хотя украдены они были не в Швейцарии.
Швейцария вообще не имеет никакого отношения к этим деньгам. Просто деньги положили в швейцарский банк, а они заподозрили, что эти деньги преступного происхождения. Кстати, подобным же образом и деньги разных диктаторов отбирали, ничего никому не доказывая.
Сегодня принцип спецконфискаций применяется в 40 странах. К примеру, в Эстонии можно проводить спецконфискацию даже без решения суда. И наша Прокуратура поначалу предложила такой же вариант, однако у нас все делается по решению суда.
Сейчас мы ввели норму об обязательном предварительном наложении ареста. Потому что арест – это норма, которая уже сто лет применяется, и у судей давно выработаны определенные подходы к ней. Что должны доказать следователь с процессуальным руководителем прокурором в суде, чтобы суд наложил арест? Естественно, они доказывают признаки незаконности происхождения имущества. Причем, не любого найденного имущества, а только того, в отношении которого у них имеются реальные доказательства, подтверждающие сомнения в законности происхождения этого имущества. И только доказав это, они могут наложить арест.
Соответственно после этого, после всех следственных действий, они идут в суд и заявляют: «Данное имущество имеет признаки незаконно нажитого. Владелец никаких поясняющих документов не предъявляет. Предлагаем конфисковать в пользу государства». Нюанс в том, что как только появится владелец и предъявит соответствующие документы, он сразу себе это имущество вернет.
Денег, которые можно конфисковать гораздо больше, чем арестовано сейчас. Их просто никто не ищет, но при желании, конечно, найдется, кому их поискать.
Но я бы хотел отметить еще и слабое место этого Закона – его избирательность. Во всех упомянутых странах этот закон касается всех абсолютно: любого человека и любой фирмы. У нас не так. Почему? Потому что мы панически боимся дать это оружие в руки прокуратуры, чтобы она не применила его против бизнеса. Понимая, что из себя сегодня представляет наша Прокуратура – гнилое коррумпированное место.
А во-вторых, даже если бы мы решились закрыть на это глаза, и попытались делать этот Закон идеальным, никто бы на это не согласился. Давайте вспомним – мы пишем не инструкцию, мы пишем Закон, за который еще должны проголосовать. Не будут депутаты, сидящие в Верховной Раде, большая часть из которых миллионеры и изрядно коррумпированы, голосовать за то, чтобы это оружие могло быть применено против них.
И все же, это не повод, чтобы не вернуть деньги Януковича и его команды. Поэтому, мое предложение было простое, я всем об этом говорю: «Давайте пока примем то, что есть, а именно – применение этого Закона для высших чинов режима Януковича, которые перечислены в Законе о люстрации. А чуть позже, давайте внесем поправку к Закону и распространим его действие на всех».
Отсюда вытекает следующий вопрос – о люстрации судей. Готова ли власть на радикальный сценарий с увольнением всех судей и насколько он вероятен?
Нет, не готова! Поначалу, у нас произошло нечто, когда Президент вдруг взял и сказал: «Я – за!» Но теперь он так не говорит. Сейчас он озвучивает надуманный аргумент: «Разве можно уволить всех судей»?
А кто говорит о том, что нужно увольнять всех судей? Набрать всех судей и уволить всех судей – это далеко не одно и то же. Мы говорим, что на все новые судейские должности, которые будут после реформы, следует объявить конкурс. И ныне действующие судьи на общих основаниях будут претендовать на эти должности. А те, у кого безукоризненное досье, у кого нет проблем по имущественному признаку, которые имеют опыт и т.п., будут иметь преимущества перед новичками.
Поэтому разговоры про увольнение всех судей – это заведомая подмена, которая делается для того, чтобы отстоять определенную идею. И это идея господина Филатова – провести аттестации и на этом все закончить, якобы сделав при этом имущественную проверку.
Но аттестацию должны будут проводить действующие органы, а не новый орган, который изберет общество. Кроме того, без изменений в Конституции судью уволить невозможно. Иными словами, уволят только тех, у которых «найдут» нарушение Присяги. А доказать нарушение Присяги, это все равно, что доказать вину человека в уголовном преступлении.
Например, нарушение Присяги, через принятие заведомо неправосудного решения, а это и есть уголовное преступление, названное таковым в Криминальном Кодексе.
По скольким судьям наши прокуроры, милиция и другие судьи, такие же точно, как эти, согласятся с предложенными аргументами? Уверен, их будут единицы, которых Администрация Президента определит, как жертв, чтобы показать обществу, что мы очищаемся. Чистая показуха.
А насколько может быть работа Национального антикоррупционного бюро Украины (НАБУ) эффективна, и стоит ли ждать от них быстрых результатов?
Это один из самых сложных вопросов. Я могу только высказать сомнение, которое у меня появилось в самое последнее время. Если обратить внимание на то, что происходит с принятием Закона о спецконфискации, когда совсем белое сделали совсем черным, то видны возможности современного «бэк-офиса», который работает в Украине и управляется совсем не Президентом Украины и не проукраинскими силами. Если никто серьезно не воюет с НАБУ, значит, от него никто неприятных сюрпризов не ожидает.
И если тебя пока не трогают, значит, ты для них пока не представляешь опасности. Если ты вдруг реально подбираешься к их глубинным интересам, они тебя спокойно похоронят.
Следующий вопрос по поводу реестра имущества, недвижимости и дорогих авто… Если это будет открытый реестр, можно ли его будет применять в борьбе с коррупцией?
На данный момент эффект от имущественной люстрации ниже нуля. Почему я говорю ниже, потому что отрицательные последствия есть, а положительных нет. Отрицательные последствия – это когда рядовых людей с совершенно формальным основанием, к примеру, не указал в декларации премию в 167 грн. за прошлый год, увольняют.
Представьте, что нам, которые воюют за увольнения, пришлось вот с Таней Казаченко, готовить, ходить и договариваться с Высшим Административным Судом, чтобы они издали разъяснение для судей, чтобы те не боялись в подобных ситуациях вставать на защиту людей, а не превратно истолкованного Закона о люстрации.
Потому что фискальная служба не увольняет никого из реально богатых людей, они все спокойно проходят люстрацию, они отказываются смотреть даже имущество ближайших родственников, которые проживают с этим человеком. Они специально издали совершенно гнилой приказ по поводу оценки и отказываются его менять. То есть фискальная служба отказывается смотреть даже то, что оформлено на жену судьи.
Будущий руководитель НАЗК будет обязан внести в закон «О предотвращении коррупции» изменения, которые позволят проверять имущество родственников или аффилированных лиц, которое невозможно объяснить. И применять к этим людям в первую очередь не уголовное преследование, а механизм спецконфискации.
Вопрос о будущем Прокуратуры. Насколько этот институт может быть независим, если Президент подает, Рада утверждает, прокурор свой… и насколько вообще нужен этот институт будущей Украине?
Он, безусловно, не нужен уже хотя бы потому, что у него плохое наследие. Реформировать этот институт, учитывая, насколько он гнилой, очень и очень сложно. Поэтому я не думаю, что у нас тут хорошие перспективы.
Правильнее было бы создать единый орган, который будет заниматься следствием, сконцентрировав в себе и милицейское, и прокурорское, и СБУ-шное следствие. НАБУ должно быть в этом следственном органе самостоятельным подразделением.
Функции общего надзора у Прокуратуры и так уже нет, остается только представление интересов Государства в судах, а эту функцию можно передать в ведение Министерства Юстиции. Потому что в принципе, сколько не реформируй эту контору, она все равно будет… ну вот как грибок, который заводится на стене… Нужно просто разрушить эту стену, потому что при любых обстоятельствах он будет вылезать.
Вопрос по судебной реформе. Даже нынешние судейские зарплаты в 20-25 тыс. – это не очень много. Готово ли украинское общество платить судьям одно из самых высоких жалований в стране?
Тут у меня сомнений очень мало… Сегодня руководство страны балансирует между пониманием того, что надо повышать зарплаты за счет сокращения аппарата, а с другой стороны надо уберечься от народного гнева: «А почему вы ему дали зарплату 50 тыс. а я живу на 3тысячи?» И вот в этом балансировании и будет состоять политика в этом отношении.
Но все равно, поднимать только одним нельзя. Надо поднимать в этих условиях и министрам, заместителям министров, понимая, что у них соблазна ничуть не меньше. Я знаю людей, которые пошли на государственную службу и прожигают там то, что раньше было заработано в бизнесе, адвокатуре и т.д. Но в какой-то момент, эти люди вправе заговорить, что они хотели бы получать сколь-нибудь приличное вознаграждение. Ну, если не привычные 10-15 тыс. долларов, то хотя бы 3-5 тыс. долларов.
Если мимо человека ежедневно проходят сотни миллионов, ему очень соблазнительно отчекрыжить кусочек. И он каждый день с собой борется! Я общаюсь с этими людьми, и я подчас слышу отчаяние в словах этих людей. И это сделать когда-то нужно. Но пока власть даже реформу госслужбы никак не пропустит. Поэтому пока безрадостное положение.
Дело Мосийчука. Многие восприняли это как расправу. Может ли это дело стать началом серьезной борьбы с коррупцией? Готов ли Порошенко это делать, есть ли у него ресурс для этого?
Один из сложнейших вопросов. Вопрос не в ресурсе, вопрос в политической воле, и подчас ее отсутствие бывает обусловлено вполне объективными причинами. Простейший пример…
Разговаривая со своими друзьями, я пытаюсь объяснить, что у Порошенко нет выхода, кроме как выполнять обязательства, которые он взял на себя в Минске. Это обещание, данное, к примеру, Меркель. Нарушение лично данного слова в этих кругах воспринимается чрезвычайно тяжело. Могут начать отказывать во всем, чем угодно, и в кредитах, и в защите, и санкции могут начать снимать. Поводов, чтобы нам не помогать, можно найти миллион. Поводов, чтобы нам помогать – мало. Поэтому держаться нужно за то, что нас все поддерживают.
Порошенко вместе с европейскими руководителями вырабатывает некую модель поведения. Одна из частей которой, к примеру, голосование за Закон об изменениях в Конституции. И если какая-то фракция коалиции его не поддерживает, что он должен сделать в данной ситуации? Он зовет бывших регионалов, и просит их, чтобы они поддержали, потому что он не может без этого обойтись. А они безотказны, учитывая на каком крючке у прокуратуры они висят.
И вот в этом контексте он не может, к примеру, завтра сказать Генпрокурору: «Рви Левочкина…» Или, к примеру, завтра он выкинет судей из Конституционного суда, которые совершили конституционный переворот. Придут независимые люди, и на них начнут влиять разные политические силы «Свобода», «Батькивщина», «Самопомощь» и т.д., и скажут: «Мы не хотим изменений в Конституцию…» Ну это ладно… во вторую очередь…
В первую очередь это там, где ему нужны голоса в зале ВР. И когда нормальные люди из нормальных фракций его не поддерживают, они тем самым заранее программируют провал в эффективной борьбе с коррупцией. Но это я назвал идеальную ситуацию…
А есть еще много неидеальных ситуаций. Прокуроры, следователи, всю жизнь, во всех ведомствах занимаются тем, что торгуют вещдоками, торгуют делами и т.п. То есть делают все, чтобы тот или иной факт не стал доказательством в суде и т.д.
То есть смотреть нужно весь пазл?
Вне всякого сомнения. А с «мосийчуками» легко бороться. Я не сомневаюсь, что что-то там, конечно, было. Например, сбор денег для партии на выборы… Можно собрать миллион, а полмиллиона положить себе в карман. Но то, что случилось с Мосийчуком – это избирательное правосудие, это не начало борьбы с коррупцией даже близко.
И то, что произошло в Верховной Раде, что там все кричали о снятии депутатской неприкосновенности… Так вот считайте, что ее уже сняли. Вы же этого добивались?
А я, при всей моей ненависти к коррупции, всегда говорил, что депутатскую неприкосновенность не мы придумали и она нужна. Это защита людей, избранников народа, особенно при такой правоохранительной системе, как у нас.
И крики «Нет, мы оставим неприкосновенность, но только, за политические убеждения!» не состоятельны. Когда у нас кого-то за политические убеждения судили? Тех же майдановцев полуубитых, которых приносили в зал суда на носилках, их что, судили за общественный протест? Нет! Их судили за хулиганство и нападение на сотрудников «Беркута».
Пока наша прокуратур и милиция таковы, какими они являются снятие неприкосновенности является облегчением любой власти бороться с политическими противниками. Рановато нам еще снимать неприкосновенность, рановато.
