«Аргументы, будто Америке только и дела, что до армянских тарифов, не действуют на конспирологов. Майдан – они. Проспект Баграмяна – они же. Про Болотную все понятно», — пишет российский поэт Дмитрий Быков в своей колонке для Собеседник.ру
Есть занятный исторический парадокс, в котором, если вдуматься, почти ничего парадоксального. В Армении подняли расценки на электричество – и страна митингует. А в России тоже много чего подняли – от цен до тарифов ЖКХ. И ничего – никто не зажужжал.
Жужжат только по случаю ереванского «майдана». Заклинают не допустить очередной «цветной антирусской революции». Уговаривают почаще вспоминать о том, что Украина не обрела ни счастья, ни стабильности, зато лишилась части территорий и получила войну. О том, что лишение территорий и война случились не без нашего участия, никто вслух не упоминает.
Откуда такая истерика, переключение новостей с Украины на Армению плюс регулярные предупреждения братскому народу о том, что Америка поманит и обманет? Аргументы, будто Америке только и дела, что до армянских тарифов, не действуют на конспирологов. Майдан – они. Проспект Баграмяна – они же. Про Болотную все понятно. Америка тайно проплачивает любое движение, которое желает сместить власть и является по определению неблагодарным, русофобским и прямо антипутинским, поскольку в основе путинского правления лежит легенда о вредоносности и антигосударственности любого протеста. Отсюда проще всего обвинить любых протестующих в желании развалить государство.
История показывает, что этап восторга и единения неизбежен на пути к национальной катастрофе
Активисты Новороссии, например, государство не разваливают, поскольку они за Путина. А армянские разваливают, поскольку нынешнее руководство Армении считается пророссийским. Почему идея социального протеста, переходящего в «цветную революцию», считается русофобской? Потому что это единственный способ (кроме переворота в верхах), которым можно поменять правящий клан на что-нибудь другое в самой России – самая ужасная русофобия, если вы еще не поняли.
(…) В сознание страны прочно внедрена мысль: если у них там хорошо, то они бездуховны. Если мы живем бедно и несвободно, то мы духовны. Потому что больше ни в чем российская духовность сегодня не выражается. И потому любые проблемы – пока они не начинают серьезно отравлять существование – нам только в радость. Потом, конечно, это все затрещит, да и уже потрескивает. Но история показывает, что этап восторга и единения неизбежен на пути к национальной катастрофе. Он-то и подчеркивает ее неизбежность.
