Russia’s military involvement in Syria and Ukraine obligates the United States and its European allies to bring the Kremlin back to Earth and recognize that such adventures cannot be sustained indefinitely. Russia simply does not have the money and human resources to do so in view of low oil prices and birth rates. It will find itself increasingly isolated if it supports Syria’s Assad regime and separatists in the Donbas.
Washington has recently expanded its anti-Russia sanctions list to include 29 more individuals and 30 companies including some based in Cyprus, Finland, Romania, Switzerland and the UK. These additions will surely be painful for the Kremlin elite and their business allies.
Practically all the new targets are linked to companies headed by friends and allies of Russian President Vladimir Putin: state-controlled oil giant Rosneft, helmed by Igor Sechin; the Russian military-industrial conglomerate Rostec, headed by Viktor Chemezov, and companies owned by Gennady Timchenko.
Russia has escalated its involvement in Syria to satisfy Moscow’s ambitions to be an equal partner with the US in Syria and the Middle East. To accomplish that, it gives Syria sophisticated arms to protect Assad and fight ISIS, so that it becomes an “indispensable party” to any final settlement. However, this risks having US and Russian fighter jets clash in the skies over Syria.
Unfortunately, Russia does not recognize that Syria is dead as a nation-state; it is rather a geopolitical corpse. Neither Russia nor Iran can save the Assad regime. So perhaps Russia is trying to secure the Alawi heartland with Tartus and Latakia as its naval bases.
Crimea’s annexation was the first step in Russia’s effort to return to the Mediterranean and the Indian Ocean. Projection of naval power into Syria is the second step. Next will be an attempt to secure naval bases in Egypt, the Red Sea, the Indian Ocean and the Persian Gulf. While Europe is swamped with migrants, Russia is building up a distant perimeter in the Middle East, to stall Islamic State engagement in the North Caucasus, especially in Chechnya and Dagestan.
The West keeps up pressure on the Kremlin in the hope it’ll make Moscow remember the Minsk II agreement. Yet judging by Russia’s first reaction, this is a vain hope. Russian assistance keeps flowing to the Donbass “separatists” who pose as innocent victims. Moscow officials, from politician/crooner Yosif Kobzon to TV propaganda chief Dmitry Kiselev complain that they are barred from travelling to Europe.
The Kremlin now looks like a cat stuck up a tree. It doesn’t know how to descend, so it panics and just keeps climbing. Washington and Brussels are trying very hard to coax that cat down. We shall see if sanctions are the way to ensure Russia’s safe descent and de-escalation.
The panic is starting to trickle down to Russia’s political class and especially the financial technocrats, despite all the brave talk on TV. With oil prices hovering between $40 and $50 a barrel, there’s enough money in Russian state reserves for only a couple of years. The graph for the 1998 crisis and the recovery that followed was shaped like the letter “V”. The 2008 crisis was more like the letter “U”, indicating both a slower decline and a slow recovery. The current crisis appears to be an “L” as in a fall the country is unlikely to come back from.
Part of the problem is the Russian elites’ xenophobic, paranoid view of the West. Many of those educated during Soviet times have deeply engrained dislike of Western approaches and institutions. They detest a free press, the rule of law, good governance, and social tolerance, instead embracing and thriving on corruption.
This political rigidity also undermines Russia’s ability to pass structural reforms needed to truly integrate into the modern, global economy. Instead of exporting food, Russia destroys imported meats and cheeses. Instead of inventing medicine, it refuses to import drugs it desperately needs.
Still, the economic slump hurts the Kremlin. Big oil and gas projects, such as the Power of Siberia and the Altai gas pipeline from Siberia to China, were set up when oil traded at $360 per 1,000 cubic meters. Today, Gazprom sells gas to Europe for $220-$250, while Qatar is signing six-year contracts at an even lower price. Newly discovered deposits in the Eastern Mediterranean off the coasts of Israel and Egypt may offer yet another source of gas for Europe.
To boost its energy security, Europe should limit the consumption of Russian energy. Oil futures for 2020 at $60 a barrel are definitely not a good sign for the oil-dependent Russian economy. Yet saying Russia’s economic decline would last through 2017 is an educated good guess. It may hit rock-bottom around the 100th anniversary of the October 1917 Bolshevik coup.
Sadly, instead of enacting effective anti-crisis reforms, Moscow prefers to blame it all on Uncle Sam. The cat in the tree keeps climbing. Hopefully, Western sanctions will help Russia come back to reality, and avoid a tailspin descent into chaos.
Ariel Cohen is a non-resident Senior Fellow at the Atlantic Council. He is also Director of the Center for Energy, Natural Resources and Geopolitics at the Institute for the Analysis of Global Security.
ARIEL COHEN
Путин как застрявший на дереве кот
Военное вмешательство России в конфликты в Сирии и на Украине обязывает США и их европейских союзников вернуть Кремль на землю и заставить его признать, что такие авантюры невозможно поддерживать бесконечно.
У России попросту нет для этого денег и человеческих ресурсов, учитывая падение мировых цен на нефть и низкий уровень рождаемости. Она окажется в еще большей изоляции, если будет и дальше поддерживать режим Асада и сепаратистов на Донбассе.
Недавно Вашингтон расширил список антироссийских санкций, включив в него еще 29 человек и 30 российских компаний, в том числе компании, зарегистрированные на Кипре, в Финляндии, Румынии, Швейцарии и Соединенном Королевстве. Такое расширение санкционного списка, несомненно, окажется болезненным для кремлевской элиты и ее деловых партнеров.
Почти все новые объекты санкций связаны с компаниями, возглавляемыми друзьями и союзниками президента России Владимира Путина: государственный нефтяной гигант «Роснефть», возглавляемый Игорем Сечиным, российский оборонный конгломерат «РОСТЭК» под руководством Виктора Чемезова, а также компании, принадлежащие Геннадию Тимченко.
Россия увеличила свою военную активность в Сирии, чтобы удовлетворить желание Москвы стать равным партнером наряду с США в Сирии и на Ближнем Востоке. Чтобы достичь этой цели, Москва поставляет сложное вооружение для защиты режима Башара аль-Асада и борьбы с ИГИЛ. Она надеется, что это поможет ей стать «обязательным участником» любого окончательного решения конфликта. Однако в этом случае возникает риск столкновения американских и российских самолетов в небе над Сирией.
К несчастью, Россия никак не может признать, что как национального государства Сирии больше не существует — ее скорее можно назвать геополитическим мертвецом. Ни Россия, ни Иран не смогут спасти режим Асада. Но Россия пытается спасти центр алавитов, чтобы сохранить свои военные базы в Тартусе и Латакии.
Аннексия Крыма стала первым шагом в попытках России вернуться в Средиземное море и Индийский океан. Проекция военно-морской силы в Сирии — это второй шаг. Следующим шагом станет попытка защитить военно-морские базы в Египте, Красном море, Индийском океане и Персидском заливе. В то время, как Европа пытается справиться с наплывом мигрантов, Россия выстраивает свой удаленный периметр на Ближнем Востоке, чтобы помешать деятельности ИГИЛ на Северном Кавказе, особенно в Чечне и Дагестане.
Запад продолжает оказывать давление на Кремль в надежде на то, что ему удастся заставить Москву соблюдать условия Минского соглашения. Однако, судя по первой реакции России, это пустые надежды. Россия продолжает оказывать помощь сепаратистам Донбасса, которых изображают «невинными жертвами». А московские чиновники, от политика и артиста Иосифа Кобзона до главы информационного агентства Дмитрия Киселева, жалуются на то, что им запретили путешествовать по Европе.
Сегодня Кремль похож на кота, который застрял на дереве. Он не знает, как ему спуститься, и поэтому паникует и продолжает карабкаться вверх. Вашингтон и Брюссель прикладывают массу усилий к тому, чтобы убедить его спуститься. Время покажет, приведут ли санкции к деэскалации.
Паника уже начала просачиваться в российский политический класс, особенно в ряды финансовых технократов, несмотря на браваду на телевидении. Учитывая то, что мировые цены на нефть колеблются между 40 и 50 долларами за баррель, государственных резервов России хватит в лучшем случае на пару лет. График кризиса 1998 года и выхода из того кризиса имел форму буквы «V». Кризис 2008 года был больше похож на букву «U» — то есть спад и восстановление происходили несколько медленнее. Текущий кризис больше напоминает букву «L», поскольку в ближайшее время Россия вряд ли начнет восстанавливаться.
Отчасти проблема заключается в ксенофобском, параноидальном отношении российской элиты к Западу. Многие ее представители получили образование в советские времена и впитали сильную неприязнь к западным подходам и институтам. Они отвергают свободу прессы, диктатуру закона, принципы добросовестного управления и социальную терпимость, признавая только коррупцию.
Такая политическая ригидность подрывает способность России проводить структурные реформы, необходимые для истинной интеграции страны в современную глобальную экономику. Вместо того, чтобы экспортировать продукты питания, Россия уничтожает мясо и сыр иностранного производства. Вместо того, чтобы разрабатывать новые лекарства, она отказывается импортировать медицинские препараты, в которых она отчаянно нуждается.
Экономический спад нанес серьезный удар по Кремлю. Крупные нефтяные и газовые проекты, такие, как «Сила Сибири» и трубопровод «Алтай» из Сибири в Китай, были запущены, когда газ торговался на отметке 360 долларов за тысячу кубических метров. Сегодня «Газпром» продает газ Европе за 220–250 долларов, а Катар подписывает шестилетние контракты на поставку газа по еще более низкой цене. Недавно открытые месторождения на востоке Средиземного моря у берегов Израиля и Египта могут стать еще одним источников газа для Европы.
Чтобы повысить уровень своей энергетической безопасности, Европе необходимо ограничить потребление российских энергоресурсов. Нефтяные фьючерсы на 2020 год на отметке в 60 долларов за баррель нельзя назвать хорошим знаком для российской экономики, зависимой от цен на нефть. Между тем, предположение о том, что экономический спад в России продлится вплоть до 2017 года, вполне обосновано. Он может достичь низшей точки примерно на 100-летнюю годовщину Октябрьской революции 1917 года.
К сожалению, вместо того, чтобы проводить эффективные реформы, Москва предпочитает обвинять во всем Дядю Сэма. Кот на дереве продолжает карабкаться вверх. Будем надеяться, что западные санкции помогут России вернуться к реальности и избежать погружения в хаос.
Ариель Коэн
