Бывший спортсмен и внештатный сотрудник КГБ – о юных годах Владимира Путина
Успех фильма Валерия Балаяна «Хуизмистерпутин» вновь привлек внимание к загадочной истории восхождения Владимира Путина к вершине власти. Петербуржец Николай Ващилин – один из тех, кто знал будущего президента России в юные годы и встречался со многими людьми из его окружения.
Мастер спорта по самбо с 1966 года, призер первенств Ленинграда по дзюдо, кандидат педагогических наук, известный каскадер киностудии «Ленфильм», подготовивший многих российских мастеров трюков, заместитель председателя правления киностудии ТРИТЭ Никиты Михалкова, генеральный директор баскетбольного клуба «Спартак», долголетний сотрудник КГБ, выполнявший особые задания за границей СССР, – таковы лишь некоторые контуры биографии Николая Ващилина.
Сегодня он, пенсионер, получающий всего 10 тысяч рублей, после несколько данных им интервью о Владимире Путине и людях из его ближайшего окружения, старается не выходить из дома и не встречаться со старыми знакомыми. И интервью он дал нам по скайпу.
– Николай Николаевич, после прочтения вашего рассказа «Чудо в суконных ботах«, посвященного, можно сказать, Владимиру Путину, у меня закралось подозрение, что его привели к власти бандиты типа Отари Квантришвили.
– Нет, я так никогда не думал и не думаю. Это совершенно неправильно и бездоказательно. И я пишу совершенно не об этом. Эти 80 рассказов, которые вошли в мою книгу, сборник «Истории СССР», имеют одну задачу: проанализировать, как я смог добиться в жизни чего-то, чего мы хотели. И, в частности, рассматривается такой феноменальный случай, как Владимир Путин, который был рядом со мной, был на пять лет меня младше, мы бежали в одном жизненном марафоне, и вдруг он добился этого, а я – совершенно другого.
Я увидел его нищим мальчиком, и вдруг случилось чудо
Почему мой рассказ назван «Чудо в суконных ботах»? Потому что я увидел его нищим мальчиком, и вдруг случилось чудо. Чудо сделало его таким, а не криминальные авторитеты, тем более что говорить о криминальных авторитетах тогда, в то время, о котором я пишу, было бессмысленно и смешно. Они все были для нас «маяками», как Володя Кумарин, например. Про него писала газета «Смена». Он был примерным комсомольцем. Он со студенческим отрядом построил первый и самый лучший коровник в Гатчине. Я на него ровнялся. И вдруг он – криминальный авторитет?! Когда это случилось?
Они все были для нас «маяками», как Володя Кумарин, например
А Володя Путин вообще имел к этому совершенно противоположное отношение. Он же ловил их. Он был кагэбэшник. Как он мог? То, что тренер у нас был общий, Леонид Ионович Усвяцов, и он сидел в тюрьме, это как-то скрывается… Так другой тренер, Александр Самойлович Массарский, выехал в Германию. В 80-е годы еврей, выехавший в Германию, считался «предателем Родины». Это было хуже, чем посидеть в тюрьме. В тюрьме сидели «наши» люди. А Родину предал, уехал – это да! Кстати об Александре Массарском почему-то пишет в своих воспоминаниях его и наш общий тренер Анатолий Рахлин, а Володя Путин никогда его не вспоминает, хотя он был наш старший тренер, такой же, как и Усвяцов.
– Но тренер Владимира Путина Леонид Усвяцов, который чуть ли не двадцать лет провел в тюрьме – вначале за изнасилование, а потом за валютные операции, имел влияние на будущего президента?
В СССР тот, кто выходил из заключения, устраивался на работу и считался нормальным членом общества
– Конечно. Об этом можно прочитать и в книге «От первого лица», которую Путин сам надиктовал. Он восторженно вспоминает об Усвяцове, называет его «хитрым мужиком, таким сильным, мощным, умным» и т. д. Конечно, он имел огромное влияние на всех нас. И меня он выводил на международный матч «Ленинград – Франция» как главный тренер сборной. А потом, когда он вышел из тюрьмы и устроился главным тренером общества «Труд», для нас это было подтверждением того, что он честный, нормальный человек, искупивший свою вину. Он уже прошел перевоспитание и стал таким же, как и все мы, членом общества. В СССР тот, кто выходил из заключения, устраивался на работу и считался нормальным членом общества. Он уже получил свое наказание, поэтому чураться его было даже как-то неприлично.
– Как вы думаете, когда Владимир Путин стал сотрудничать с КГБ? Может быть, еще до поступления в университет?
Если Путина после пяти лет обучения взяли на работу в КГБ, то это значит, что они его хорошо проверили в деле
– Сотрудничество, конечно, было. Если его после пяти лет обучения взяли на работу в КГБ, то это значит, что они его хорошо проверили в деле, иначе не взяли бы. Что касается его поступления в университет, я думаю, уже тогда были рекомендации каких-то людей, которым он был интересен. Ведь как спортсмен он был как раз совершенно не интересен. Он тогда имел второй разряд. А университет был ведущим вузом Ленинграда по спорту, по всему, поэтому по спортивному набору туда брали только мастеров спорта, не ниже.
Кстати, то, что он в своей книге доказывает, что поступил не по спортивному набору, это интересный факт. Он пишет, что пришел со своим тренером к декану и сообщил ему, что не хочет переходить в общество «Буревестник», куда его якобы принуждают перейти, ссылаясь на то, что он прошел в спортивном наборе. А декан вынул список и сообщил ему, что его нет в этом наборе. Первый факт, который доказывает это свидетельство, – был спортивный набор, своеобразный, нелегальный способ принятия граждан в университет. А второй факт: он не состоял в этом спортивном наборе, значит, поступил каким-то другим способом. Он сообщает, что сдал экзамены на четверки и пятерки. Очень может быть – почему нет?
Вова изучил законы коммунистического государства, а теперь живет и управляет по другим законам
Мне кажется, это не тот момент, на котором нужно заострять внимание. Бог с ним, как он поступил. Но там же надо было пять лет учиться, сдавать экзамены. И вот на вопросе о том, какого рода специалист оттуда вышел, никто не заостряет внимание. А вышел специалист по юридическому праву коммунистического государства с его законами. Где сейчас эти законы? Вова изучил те законы, а теперь живет и управляет по другим законам. Покажите мне список предметов, которые он изучал. «История КПСС», биография Ленина, марксизм-ленинизм, резолюции съездов КПСС…
– Если вспомнить годы правления Анатолия Собчака в Ленинграде-Петербурге, можно ли сказать, что в это время образовалась некая спайка криминала и КГБ? Можно ли сказать, что тогда была создана некая модель той системы управления, которую мы наблюдаем сегодня в России в целом?
Считалось, что в КГБ приглашали лучших представителей общества, честных, порядочных. Так говорили, например, мне, когда меня вербовали
– Это надо исследовать отдельно. Ведь считалось, что в КГБ приглашали лучших представителей общества, честных, порядочных. Так говорили, например, мне, когда меня вербовали. Причем, если вербовали в милицию, то там платили за сотрудничество, а в КГБ не платили. Я многие годы сотрудничества с КГБ все делал бесплатно, бескорыстно и при этом неоднократно рисковал своей жизнью и тратил очень много своего времени. Я это делал сознательно, потому что я – патриот, я любил свою Родину. Я понимал, что это – мой дом, что там, за границей, не то чтобы враги (такого идиотского понимания у меня никогда не было), но люди, которые так же хотят узнать про нас то, что мы хотим узнать про них, у них есть такие же разведчики, то есть это – нормальное противостояние.
Если люди не работают на КГБ, то они работают на американскую, или французскую, или какую-то другую разведку. Третьего не дано. Или ты работаешь на них, или – на нас. Если для дела нужно было использовать какого-нибудь криминального авторитета, то его использовали. Но, заметьте, в те, собчаковские времена они были предпринимателями. Это перевернулось в 1991 году. Вчера он был «спекулянт», «валютчик», которого надо посадить лет на 8–10 в тюрьму, и вдруг 21 августа 1991 года он оказывается «предпринимателем» – все замечательно, прекрасно. Это так быстро произошло! И попробуй ткни пальцем в кого-нибудь и назови его спекулянтом! В того же Кумарина…
– Вы помните, как Владимир Путин занимался с вами в секции дзюдо?
Если люди не работают на КГБ, то они работают на американскую, или французскую, или какую-то другую разведку. Третьего не дано
– Я был старше его на пять лет. Своих сверстников по секции я помню, а они были младше, поэтому бегали, шустрили. Зал-то большой, и когда по этому залу бегают сто человек разных возрастов, сложно кого-то запомнить. Я не видел Вову в глаза. Я из их секции очень хорошо помню Колю Кононова, Аркашу Ротенберга, а Вова Путин был такой незаметный… Я как-то не обращал на него внимания.
Потом его фамилия долгое время была на слуху, но я так и не мог его себе представить. В разведку именно таких и набирают, потому что потом, когда надо, его и вспомнишь. Мне пришлось с ним столкнуться в 1994 году, когда я приехал в Петербург по просьбе Никиты Михалкова организовывать встречу с Анатолием Собчаком. Я попросил Путина через помощника Алексея Щербакова помочь мне. Он мне помог, организовал такую встречу. Еще я несколько раз видел Путина в Школе спортивного мастерства, когда Михалков приезжал в Петербург, и я его вел в баню, в восстановительный центр. И всегда эти ребята там крутились: Аркаша Ротенберг, Вася Шестаков и другие. Я всегда подводил к ним Михалкова, чтобы он поздоровался с ними, выразил свое уважение, чтобы не получилось так, что я гордо прошел мимо, обняв Михалкова, а их забыл.
Я сам возил американцев на Кировский завод, где они с разрешения директора спокойно снимали на видео производство танков. Какой уж тут шпионаж!
В 1994 году я у него работал по его идее «Игр доброй воли». Мои начальники по КГБ, с которыми я сотрудничал, попросили меня поработать с американцами. И я поработал. Но тогда было смешно: какие секреты, когда все двери были открыты! Я сам возил американцев на Кировский завод, где они с разрешения директора спокойно снимали на видео производство танков. Какой уж тут шпионаж! Я потом отчитался перед начальством из КГБ, и они тоже похихикали.
А потом Путин уехал в Москву. После провальной избирательной кампании Анатолия Собчака в 1996 году казалось, что все, конец Путину, крест на всей его карьере. Случайно оказавшись в ресторане в Павловске у его приятеля Сергея Гутцайта, я видел, как вдалеке за столиком сидел в слезах Вова Путин, но я не стал подходить. Человек был расстроен – что я ему скажу: «Поздравляю тебя с провалом выборов»?
В 1998 году был фестиваль боевых искусств, а он очень любил этих каратистов, которых воспитывал его друг Демид Момот, который, кстати сказать, в своей книге «Черный пояс» пишет о тренере Леониде Усвяцове много хорошего – о том, как он помогал ему поступать в институт и т.д. На этот фестиваль приехал из Москвы Путин, мы с ним поздоровались (не обнимались, не целовались).
Путин не рассердился на Михалкова, а теперь они и дружат
И, кстати говоря, потом, когда он в 1999 году задружился с Никитой Михалковым, мне это было очень удивительно. Ведь я несколько раз подпихивал к Михалкову и Путина, и его друзей, того же Демида Момота и других – по их просьбе, чтобы Михалков как-то выступил, помог им. А Михалков их посылал по широко распространенному на Руси адресу, и я передавал этот адрес друзьям буква в букву, а они передавали Путину. Тем не менее, Путин не рассердился на Михалкова, а теперь они и дружат. Из-за Путина я не дружу с Михалковым, поссорился. То есть они со мной не дружат. Но и я тоже…
– Николай Николаевич, а в чем, если не секрет, заключалось ваше сотрудничество с КГБ?
– У меня об этом есть рассказ «Камикадзе». Для меня было честью сотрудничать с КГБ. И это несмотря на то, что смершевцы расстреляли моего деда, прадеда – тоже (видимо, чекисты). Почему я вступил в КПСС? Я понимал, что если я буду там, то могу высказать свое мнение и повлиять на жизнь в стране. После публикации этого рассказа (а до его публикации я никому не говорил о своем сотрудничестве с КГБ) мне многие друзья говорили с возмущением, что я, мол, был «стукач». Я считаю, что это мерзопаскостные отклики. Прежде всего потому, что они все – стукачи. Это я вам гарантирую.
Вся наша страна – стукачи. Нет нейтральных чистеньких людей
Вся наша страна – стукачи. Кто не стукач, тот уехал за границу и там стучит на тех. Нет нейтральных чистеньких людей. Каждый защищает свой дом, свою страну. И если его аналитики по уму примут в КГБ или в Моссад, например, то честь и слава ему. Мой молодой приятель, прочитав рассказ, заявил: «Как это так? Мне тоже предлагали, но я отказался. Я не могу стучать на товарищей!» Я ему ответил: «Ты не очень умный. Не надо стучать на товарищей. Ты наблюдаешь за своими товарищами, и вдруг тебе приходит запрос от твоих начальников из КГБ: кого из 30 твоих товарищей ты порекомендовал бы на исполнение такого-то ответственного задания? Это не стук. Просто ты даешь характеристики на всех, а получается один лучший. И ты не указываешь, что, например, того-то нельзя пускать во Францию».
Меня, например, не пустили во Францию. Они сделали это подло, наврали. Я бы мог выполнить задание очень хорошо. А то, что Вова Путин дал мне отрицательную характеристику, в которой указал, что я – «разбитной», «стиляга» и во Франции развалю разведывательную операцию, мне понятно. Он – молодец. Решил так. Хотя, как рассказывали мои начальники, опрос относительно меня был пятидесятипроцентный: половина опрошенных заявила, что я никогда не завалю задание, а половина заявила, что я – предатель. Но это хороший показатель.
Там, в КГБ, столько разной работы!
Возвращаясь к вашему вопросу, скажу, что там, в КГБ, столько разной работы! Меня завербовали, когда я был студентом ЛИАПА (Ленинградского института авиационного приборостроения). Что же мне можно было поручать? Наверное, следить за тем, как кто-то с кем-то спит, кто-то из студентов что-то говорит… Нет! Нам были нужны американские секреты по самолетам и ракетам. И мне давали такие задания по моей специальности. Потом я поступил в аспирантуру Института физкультуры, и буквально в том же 1974 году был международный семинар, на который приехали американцы. И меня туда послали. Надо было узнать у американцев, чем и как они кормят спортсменов, как достигают олимпийских рекордов.
Потом появилось другое задание, и мне надо было ехать в Германию. Я сам поехал туда по туру агентства «Спутник». Мне надо было передать 300 долларов людям в виде вознаграждения за информацию, которую они дали о нахождении тех людей, которые остались на территории СССР в качестве шпионов после войны. Вроде простой вопрос. Но я мог бы и пропить эти деньги, или передать их не тому, кому надо, или попался бы германской контрразведке и рассказал бы там лишнее. Вопрос простой, а задача очень сложная.
Это Вова Путин незаметный, а я очень заметный
Иногда вдруг возникали неординарные задания. Надо было, например, съездить в Москву, потусоваться там и добиться знакомства с неким человеком. Причем надо было сделать так, чтобы он сам познакомился со мной. Задания были совершенно не связанные со стукачеством и иногда очень опасные. Когда ты приезжаешь в чужую страну, то часто выглядишь подозрительно. Я как-то приехал в Китай, и там сразу стало понятно, что меня всем видно. Как я передам деньги китайцу, если я не китаец? Меня же все видят. Так же и во Франции, и в других странах. Это Вова Путин незаметный, а я очень заметный.
– Вы сейчас пенсионер, живете на скромную пенсию. Вам не кажется несправедливым, даже ненормальным, что люди, окружавшие Владимира Путина, сейчас фантастически обогатились, стали миллиардерами?
Не благодаря уму они стали богатыми, а благодаря волшебной палочке-выручалочке. Стук – миллионер! Стук – миллиардер!
– Это, конечно, ужасный прокол, я с вами согласен… Если и есть что-то, что могло бы отрицательно характеризовать эту эпоху, то, конечно, именно это обогащение. К тому же эти мои «друзья» не уплатили мне в свое время зарплату в 10 000 долларов. При этом они – миллиардеры… Я в свое время придумал сценарий шоу «Алые паруса». Это моя идея. И я получил за это сто долларов! А должен был получить сто тысяч! И они, банк «Россия», мне вообще не заплатили, вообще выкинули меня из списка.
А ведь в 90-е годы у того же Аркаши Ротенберга не было и трех рублей. Он выехал в Германию, привозил оттуда ржавые машины и здесь продавал. И если бы он мне здесь за полторы тысячи долларов предложил машину, а я не стал бы ее покупать, то ему было бы нечего кушать. И так было долго. И вдруг в 1999 году пошли «дрожжевые наросты»: миллионер, миллиардер! Скупили весь центр Петербурга. Я помню всех этих ребят нищими студентами. Они-то не умней меня и не умней кого-то еще. И не ум является причиной роста их богатства, а… вдруг что-то, какая-то загадка. Почему я и назвал рассказ «Чудо в суконных ботах» – потому что не благодаря уму они стали богатыми, а благодаря волшебной палочке-выручалочке. Стук – миллионер! Стук – миллиардер! Как Дед Мороз и зайцы…
